Владимир Путин в среду еще раз прокомментировал скандал вокруг документального фильма «Потерянный день», в котором высокопоставленные офицеры Вооруженных сил РФ в отставке обрушились с критикой на Дмитрия Медведева за промедление в первые дни российско-грузинского конфликта в августе 2008 года.

В ленте, в частности, в вину бывшему верховному главнокомандующему вменялось то, что к решительным ответным действиям он перешел лишь после «пинков от Владимира Владимировича».

Накануне Путин по просьбе журналистов уже рассуждал о справедливости подобных претензий в адрес своего предшественника на посту главы государства. Президент был максимально корректен и осторожен и ограничился общими фразами о том, что в дни начала конфликта над руководством страны довлела большая ответственность за решение о применении военной силы против грузинской армии.

В повторном комментарии Путин признал, что дважды — 7 и 8 августа 2008 года, когда Тбилиси уже атаковал Цхинвали, — звонил и Медведеву, и министру обороны Анатолию Сердюкову, чтобы обсудить ситуацию вокруг Южной Осетии. Сам на тот момент премьер-министр находился с официальным визитом в Пекине, где в те же дни открывались Олимпийские игры-2008.

Слова президента де-факто стали первым подтверждением его причастности к решению об ответном огне после нападения грузинских сил на позиции российских миротворцев. Медведев ранее ответственность за действия армии в первые дни конфликта полностью брал на себя. «Что касается звонков, да: я звонил дважды — и Дмитрию Анатольевичу — и 7, и 8 числа, и министру обороны. Мы обсуждали эту проблему (в Южной Осетии)», — цитирует Путина РИА Новости.

Президент также констатировал, что активные боевые действия фактически начались еще 6 августа: «Информацию о том, что происходило в это время — 5, 6, 7 и 8 числа (августа 2008 года) — я получал напрямую из Цхинвала. Как ни странно, от журналистов. Потому что именно журналисты выходили на моего пресс-секретаря Дмитрия Сергеевича Пескова, а он уже подходил ко мне и со ссылкой на них, на очевидцев происходивших там событий информировали о боевых действиях».

Работники СМИ из «горячей точки» прямо передавали, что «идет настоящая война, что реально подошла регулярная грузинская армия», напомнил глава государства. По его версии, «дословно это звучало так: «Реально идет бой, настоящий, гибнут мирные жители и наши миротворцы». «Собственно, говоря, это был единственный главный источник моей информации на тот период времени. Именно со ссылкой на него я разговаривал с Дмитрием Анатольевичем (Медведевым), и с министром обороны», — подчеркнул президент. Он признался, что до сих пор не знает фамилий людей, которые передавали информацию: «Во-первых, им нужно было бы уже давно сказать спасибо, а, во-вторых, если они, конечно, захотят, их можно было бы установить и с ними переговорить».

Рассуждая о причине промедления российских войск на сутки (официально армия вошла на территорию Южной Осетии 9 августа), Путин уточнил: «Там не сутки, там трое суток — 6, 7, 8 августа. Боевые действия активные начались 6-го. Я вчера уже говорил, это сложная вещь — принятие действий вооруженными силами. За этим следует стрельба, огонь и жертвы».

Президент при этом вновь ушел от прямого ответа на вопрос о том, настаивал ли он во время телефонных разговоров на применении военной силы («Это другой вопрос»).