Первому зампреду правительства Дмитрию Медведеву не нравится, когда к слову “демократия” приставляют определения — даже определение “суверенная”. Но это отнюдь не значит, спешат уверить эксперты, будто между Медведевым и замруководителя администрации президента Владиславом Сурковым появились какие-то разногласия. Просто Медведев хотел бы приобрести имидж самостоятельного либерального политика, констатируют наблюдатели.

Дмитрий Медведев в программном интервью журналу “Эксперт” выступил против программных для партии “Единая Россия” терминов “суверенная демократия” и “суверенная экономика” и назвал преждевременной идею о партийности президента, которая также выдвинута “Единой Россией”. “Если <...> к слову "демократия" приставляются какие-то определения, это создает странный привкус”, — заявил он, прибавив, что говорит прежде всего как юрист. А партийный глава государства хорош только “при развитой политической системе, где существует несколько крупных политических партий”, а сейчас страна не готова к такому руководителю, уверен Медведев.

Комментариев из “Единой России” по поводу суверенности демократии и экономики пока не последовало, а вот насчет партийного президента первый зампред Госдумы Олег Морозов уже нашел, что сказать: “Мы хотим, чтобы в перспективе все кандидаты в президенты имели партийный билет, но навязывать необходимость вступать в партию никто никому не может”.

Валерий Фадеев, интервьюер Медведева, член Общественной палаты, главный редактор “Эксперта”, директор Института общественного проектирования и один из создателей документа, в котором обосновывается необходимость экономической модели суверенной демократии (документ висит на сайте “Единой России”), не видит принципиальных разногласий между Сурковым и Медведевым: “Они хорошие знакомые и тесно сотрудничающие люди”. Фадеев объясняет, почему Медведеву не нравится “суверенная” демократия: этот термин можно было бы толковать как отказ от “некоторых аспектов демократии” и как желание России изолироваться от внешнего мира. Фадеев всячески призывал не рассматривать интервью как попытку Медведева объявить о предвыборной программе, а вопрос о преемнике Фадеев не задал ему нарочно — и без того ясна роль Медведева: “Ведь косвенно сам Путин, заявив, что преемником может быть кто-то третий, подтвердил статус двух ключевых подчиненных в качестве возможных преемников”.

Чиновник администрации президента терпеливо разъясняет, что Медведев в интервью спорит как раз не с автором понятия “суверенная демократия” Сурковым, а с другим “кандидатом в преемники”, зампредом правительства и министром обороны Сергеем Ивановым. В статье в “Известиях” 17 июля он вывел триаду национальных ценностей: “суверенная демократия — сильная экономика — военная мощь”. Медведев демонстрирует политическую самостоятельность, уверяет чиновник из Кремля.

Небольшие идеологические отличия во взглядах возможных преемников Путина вряд ли будут замечены электоратом, предупреждает эксперт “Левада-центра” Алексей Гражданкин: “Люди запоминают хлесткие фразы, внешность, реакции, но плохо определяют взгляды, которые разделяют те или иные политики”. По данным социолога, Медведев становится все больше известен, к нему отношение благоприятное — он входит в первую десятку тех, кому граждане доверяют. В ответах на вопрос, кого бы хотели видеть президентом, он уверенно обгоняет других претендентов — если исключить Путина.

Население с телеэкранов уже увидело Медведева, решающего вопросы газификации села и проблемы бюджетников, говорит замгендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин, а рассуждения о демократии — послание элитным группам Запада и экспертному сообществу России: Медведев хочет показать, что в экономике он еще больший либерал, чем в политике.

Путин синтезирует разные идеологические подходы — и либеральные, и государственнические, Медведев же в интервью позиционировал себя скорее как сторонника либерального подхода, подчеркнув, что есть пределы государственной экспансии, заключает гендиректор Центра политической конъюнктуры России Константин Симонов.