Члены российского правительства все больше привыкают к присутствию прессы на своих совещаниях – моде, которую в этом году ввели Владимир Путин и Михаил Фрадков. Вот и на вчерашней встрече в Кремле Путина с ключевыми членами кабинета министров последние держались так непринужденно, как будто вовсе не замечали посторонних. Единственным человеком, который сидел с явно отсутствующим видом, был экономический советник Андрей Илларионов. Лишь спич Германа Грефа о негативных тенденциях в экономике несколько оживил советника: он стал делать пометки в своем блокноте.

Перед совещанием глава Минобороны Сергей Иванов очень мило беседовал с руководителем аппарата правительства Сергеем Нарышкиным. Ответ на сразу возникший вопрос «С чего бы это вдруг?» дал уже на заседании министр финансов Алексей Кудрин. Он сообщил, что в рамках подготовки к третьему чтению бюджета-2005 начала работать комиссия по закрытым статьям бюджета. В этих самых «закрытых» статьях – и средства для Минобороны. А его глава давно готовит плацдарм для наступления на бюджет-2005.

Вчера был явно его день. На совещании Сергей Иванов долго и во всех подробностях рассказывал Главковерху, как он ездил по предприятиям обороной отрасли, сколько модернизированных БМП предполагается закупить для нужд армии, как непросто решается вопрос о расквартировании первой российской миротворческой бригады... Нельзя было не понять, какие цели преследует министр обороны, так детально расписывая нужды своего ведомства. Надо отметить, что Путин это тоже понял и даже отреагировал на так и не вербализированные чаяния Иванова. «Вот и поговорите с Кудриным о растущих расходах Минобороны. Они ведь нигде не учтены, – заметил Главковерх. – Отдельно соберитесь, поговорите». Очень хотелось поздравить Иванова с днем лоббиста.

Затем Путин обратился к Грефу: «Как самочувствие...» Неожиданно глава государства стал говорить тише. Расслышать, про чье именно самочувствие спрашивал президент, было невозможно. Однако бледный вид министра, который с трудом зачитывал последние показатели экономического развития страны, казалось, не оставлял сомнения в том, о чьем здоровье спрашивал Путин. Между тем из слов Грефа выяснилось, что хворать может не только министр, но и экономика в целом. «Накопленный рост цен в России в течение 2004 года составил 8,8 процента, – докладывал Путину Греф. – При сохранении такой динамики те показатели роста цен, которые планировались в начале года, к концу года могут быть несколько превышены». Греф также сообщил, что в третьем квартале наблюдается некоторое снижение темпов промышленного роста, прежде всего – в машиностроении. Путин смотрел на министра с явным сочувствием и под конец, вероятно, решил прекратить его мучения. «Еще поговорим об этом, – миролюбиво сказал глава государства, – но хотелось бы, чтобы анализ был более глубоким и содержал предложения».

Уже после заседания коллеги электронные СМИ помогли мне воспроизвести пропущенные слова президента. Он, как выяснилось, интересовался все-таки здоровьем не министра, а подведомственной ему сферы. «Как самочувствие экономики? – спрашивал глава государства. – Мы в прошлый раз говорили, что некоторые моменты могут настораживать. А сейчас как вы оцениваете ситуацию?» Хорошей новости для президента у Грефа снова не нашлось.

Министр иностранных дел Сергей Лавров докладывал руководителю страны об итогах своей встречи с «тройкой» Евросоюза. «Несмотря на интенсивные консультации, есть некоторое замедление со стороны европейских партнеров, которое объясняется именно формированием нового состава Еврокомиссии», – объяснял глава МИДа, почему тормозится работа. «Так они укомплектовались?» – поинтересовался президент так, как будто речь шла о родном питерском «Зените». «В понедельник в Брюсселе должно пройти заседание», – пояснил Лавров. «То есть они пока еще не укомплектованы, – с печалью в голосе констатировал глава государства. – А саммит-то когда?» Если меня теперь спросят, когда будет то или иное важное событие, я сразу отвечу: «Даже президент России Путин за две с половиной недели до саммита Россия–ЕС не знал о его дате». Даже иллюзий не строю: мне, конечно, никто не поверит. Впрочем, Лавров в неинформированность своего шефа поверил. «11 ноября», – доложил он не моргнув глазом.