В августе 2000-го так и не удалось состыковать спасательный аппарат с люком девятого отсека. Неудачи нам объясняли сильным течением, плохой видимостью, большим креном «Курска», лежащего не дне, волнением моря.

В это время даже непосредственные руководители спасательной операцией не знали, что состыковать колокол с аварийным люком 9-го отсека невозможно. При конструировании и строительстве были допущены грубейшие ошибки, в принципе не позволяющие это сделать. Резиновое противошумное покрытие неправильно покрывало комингс-площадку люка и мешало стыковке.

Если бы об этом стало известно, то подводников можно было спасти иным способом.

Об этой грубейшей конструктивной ошибке знали представители ЦКБ «Рубин». Но тогда они промолчали. Они молчат до сих пор, хотя на всех остальных лодках этого проекта – такой же конструктивный недостаток...

Работа следователей по уголовному делу о гибели «Курска» не вызывает теперь былого общественного интереса. Хотя на самые главные вопросы пока нет однозначного ответа. Сколько времени оставались живы в девятом отсеке 23 подводника? Можно ли было их спасти?

Чтобы ответить, нужно было поднять «Курск». Подняли, осмотрели, провели десятки экспертиз и уже даже подготовили к утилизации.

Но в последний момент следователи спохватились. Решили провести еще одну экспертизу: проверить девятый отсек на герметичность. «Отсек живучести», между прочим, в котором, по официальным данным, так быстро погибли в высшей степени профессиональные подводники.

Специалисты утверждают, что девятый отсек не мог заполниться водой за 7—8 часов.

Это приблизительная цифра. Просто посчитали общий диаметр всех отверстий, которые существуют в 9-м отсеке, как если бы они были открыты. На бумаге получилась дырища, через которую поток воды смог бы наполнить огромный отсек за 7—8 часов. Но только если бы все эти отверстия были открыты.

Но их подводники закрыли, это наверняка. От этих вполне очевидных, обязательных действий зависело, как долго они продержатся до прихода помощи. Никаких пробоин и серьезных повреждений в корпусе лодки во всех кормовых отсеках, начиная с 6-го (реакторного), не было.

Подводники, имевшие дело с подобными катастрофами, говорят, что люди могли продержаться в 9-м отсеке от двух до трех суток. В истории флота – немало прецедентов, когда удавалось спасать людей и на второй, и на третий день из затонувших подлодок. И еще. Главком Куроедов упорно и последовательно утверждал, что на «Курске» стучали до второй половины 14 августа 2000-го. Может быть, это тот редкий случай, когда Куроедов говорил правду.

Семь-восемь часов – это удобное время. Именно столько нужно, чтобы не успеть спасти.

Если генпрокурор настаивает на этих 7—8 часах, следовательно, он должен поставить вопрос о виновности конструкторов «Курска». (Если

9-й отсек заполнился водой так быстро, то «Курск» был спроектирован с грубыми нарушениями «Основных требований к проектированию подводных лодок».)

В деле «Курска» — масса примеров некачественной, безалаберной работы конструкторов.

Например, взрывы в носовом отсеке могли бы не иметь таких разрушительных последствий, если бы переборка между первым и вторым отсеками была рассчитана на давление 40 килограммов на кв. см (как и положено по проекту, как сделано на самой первой, «головной» лодке этого проекта). Но проектировщики ЦКБ «Рубин» дали «добро» на уменьшение прочности этой перегородки в четыре раза (на остальных лодках этого проекта — то же самое нарушение). Такая переборка не стала серьезным препятствием даже первому взрыву.

Несмотря на эти факты, Устинов пока не высказал претензий Игорю Спасскому, директору ЦКБ «Рубин».

Вообще Игорь Дмитриевич Спасский – одна из самых значительных фигур в деле «Курска». За последние тридцать лет флот потерял четыре атомные подводные лодки, и все они были спроектированы «рубиновскими» специалистами.

Самая примечательная в этом смысле – катастрофа с «Комсомольцем».

Правительственная комиссия тогда пришла к выводу, что при проектировке «Комсомольца» были допущены серьезнейшие нарушения, которые и привели к быстротечности пожара и затоплению лодки. Тогда уже поднимался вопрос о негерметичности отсеков. О том, что требования к проектированию атомных лодок третьего поколения (к ним принадлежал и «Курск») не соблюдались. Но конструкторы ЦКБ «Рубин» свалили всю вину на экипаж «Комсомольца», что и зафиксировано в до сих пор секретных материалах уголовного дела.

В споре, кто виноват — моряки или конструкторы, долгое время побеждали последние. Сражались грязно. В советское время виновных в гибели атомной лодки не назначали сенаторами и заместителями полпредов, а судили.

Но вот заговорили о необходимости последней экспертизы. Видимо, дело «Курска» до сих пор важно для президента. И следовательно, оно остается способом политической борьбы.

Мы больше не можем ждать.

Поэтому все, что сейчас публикует «Новая газета», – это вопросы, которые мы хотели бы задать лично Игорю Спасскому. (Обещанного интервью мы ждем уже шесть месяцев. Это не предел, интервью с Куроедовым мы добивались гораздо дольше.)

Рано или поздно главком Куроедов отзовет свой неофициальный запрет на плавание подводных лодок, и лодки проекта 949 А выйдут в море.

А на этих лодках — целый ряд конструкторских недостатков, которые, как мы убедились, приводят к гибели людей.

P.S. Направляем этот материал в Государственную Думу, Главную военную прокуратуру, штаб ВМФ. Мы перешлем его также в ЦКБ «Рубин» в надежде, что Игорь Дмитриевич Спасский примет решение исправить недостатки на лодках проекта, к которому принадлежал «Курск».