Стремительный взлет Алексея Кудрина

Пост главы петербургского комитета экономики - один из самых интересных и загадочных постов в стране. Все, кто занимали его в последние годы, сделали головокружительную карьеру. Пожалуй, не найдется больше в России ни одного места, которое с большим на то основанием можно было бы назвать кузницей кадров высшего государственного ранга.
Еще при старой власти комитет, называвшийся тогда плановой комиссией Ленгорисполкома, возглавлял Алексей Большаков. Ныне он первый вице-премьер российского правительства. При демократах Большаков часть своей структуры уступил Анатолию Чубайсу, сформировавшему комитет по экономической реформе (КЭР). Чубайс стал впоследствии первым вице-премьером правительства России, а ныне он глава администрации Президента. После создания мэрии на месте Ленгорисполкома комитет экономики возглавил Георгий Хижа, который вскоре непосредственно перекочевал в вице-премьерское кресло. Затем природа отдыхала: сменивший Хижу Дмитрий Сергеев не только не пошел наверх, но и был отставлен мэром. Однако сегодня закономерность вновь проявилась. Алексей Кудрин, возглавлявший последние два с лишним года комитет экономики и финансов, стал заместителем главы президентской администрации и руководителем Главного контрольного управления, что в негласной иерархии выше поста министра, хотя, очевидно, несколько ниже должности вице-премьера.
По возрасту 35-летний Кудрин значительно моложе и Большакова, и Хижи. Пожалуй, по стремительности карьеры он не уступает Чубайсу, возглавившему в 1991 году Госкомимущество почти в том же возрасте (рядом в этой гонке держатся еще двое петербуржцев - первый заместитель председателя госкомимущества Альфред Кох и председатель Федеральной комиссии по ценным бумагам Дмитрий Васильев).

Человек из команды Чубайса

Стартовый рывок в карьере Кудрина приходится на 1990 год, когда Чубайс, ставший первым заместителем председателя Ленгорисполкома и руководителем КЭРа сделал Кудрина зампредом этого комитета. К данному моменту они уже могли считаться друзьями и единомышленниками. Идейная общность пришла, можно сказать, сама. Но над общностью организационной пришлось немало потрудиться.
Кудрин получил неплохое образование (экономический факультет Ленинградского университета), хотя, конечно же, любое обучение на специальностях, имеющих идеологический характер, в 70 - 80-е годы оставляло желать лучшего. Поэтому, как и всякому семидесятнику, ему пришлось до многого доходить самому. В этом смысле он похож на Чубайса, который проходил путь к восприятию либеральной экономики через ряд промежуточных ступеней. Сдвиг вправо у Кудрина был, возможно, одним из самых радикальных среди молодых экономистов нынешней российской элиты, поскольку воспитывался он в провинции (отец - военнослужащий) и с ленинградской интеллектуальной жизнью столкнулся лишь на первом курсе. Он полностью миновал этап фрондерства и примитивного диссидентствования, столь характерный для "золотой молодежи" столиц, и сдвиг в своем мировоззрении сразу основывал на полученных знаниях.
Хорошо известно сегодня, что Кудрин - член команды Чубайса, являвшейся как бы ленинградским филиалом команды Гайдара. Однако в середине 80-х, когда команда формировалась и укреплялась, он в нее не входил. Кудрин был тогда в аспирантуре в Москве (в абалкинском Институте экономики), где легко было затеряться среди обилия талантливой молодежи. В Питере же, где все друг друга знали, становление команды прошло без него.
Кудрин резко вошел в команду в конце 80-х, когда вернулся в Ленинградский институт социально-экономических проблем, и сразу же возглавил группу молодых ученых, боровшихся за избрание нового директора с либеральными взглядами (в эту группу входил, кстати, и Д. Васильев). Кудрину подсказали, что таким человеком может оказаться молодой доцент Толя Чубайс, работающий в Инженерно-экономическом и как раз ищущий дело под масштаб своей личности. Кудрин призвал Чубайса "на царство", но выборы они проиграли.
Тем не менее Чубайс, умевший уже тогда прекрасно работать с кадрами, быстро понял, что формирующаяся команда получила в дополнение к блестящим интеллектуалам, которыми являлись Сергей Васильев, Сергей Игнатьев (оба ныне заместители министра экономики) и Григорий Глазков (представитель ЕБРР в Петербурге), еще и подающего надежды организатора. Поэтому именно Кудрин в обход более старых членов команды (что, кстати, не нарушило дружеских отношений в ней) получил пост заместителя председателя КЭРа.
Первый опыт приходил в работе над концепцией свободной зоны. Но по мере того как выяснялось, что ситуация в стране меняется и свободная зона перестает быть актуальной, Кудрин переходил к конкретной экономической работе. Как и Чубайс, он никогда не был фанатиком идеи и довольно легко расставался с делом, перестававшим быть актуальным. Он легко ушел из науки в административную работу, легко расстался и с идеей зоны. Наверное, сегодня он столь же легко сможет перейти от кономической работы к деятельности по контролю. Пожалуй, эта легкость, столь необходимая профессиональным администраторам, в значительной мере обусловила взлет его карьеры.
Еще одно важное свойство Кудрина - умение сотрудничать с самыми разными людьми. Когда Чубайс отправился в Москву, карьера Кудрина не приостановилась. Он вскоре смог стать своим человеком для Георгия Хижи, чьим заместителем был некоторое время, а затем и для Анатолия Собчака, сделавшего его председателем финансового комитета мэрии, а потом и объединенного комитета экономики и финансов.

Битва лидеров

Мэрия Анатолия Собчака представляла собой весьма своеобразное явление, особенности которого в полной мере определялись чертами характера руководителя этой структуры. Мэр, бесспорно, один из самых ярких петербуржцев 90-х годов не был в тоже время ярким административным лидером. Причем вовсе не потому, что не хотел работать, как думают порой и как пытались показать его противники в ходе избирательной кампании. Работал он вполне достаточно (очевидно, например, что Ельцин работает гораздо меньше). Проблема Собчака, как ни парадоксально это звучит, в том, что у него не было идей. Он мог блестяще озвучивать устоявшиеся демократические идеи общего плана (от свободы слова до свободной экономической зоны), но, что конкретно делать с доставшейся ему мэрией, он все пять лет представлял весьма поверхностно. В этой ситуации неизбежно было выдвижение новых лидеров из состава подчиненных Собчаку администраторов, причем вне зависимости от того, хотели эти люди "подсидеть" шефа или относились к нему крайне лояльно.
Все пять лет новые лидеры выдвигались с удивительным постоянством. Сначала это был Вячеслав Щербаков, затем Георгий Хижа, затем Сергей Беляев, затем ладимир Яковлев, и, наконец, Алексей Кудрин. То, что, по крайней мере, последние четверо из этой пятерки сделали яркую карьеру, свидетельствует об их большом потенциале. Конечно же, они не желали просто "перекладывать бумажки" и стремились к серьезному делу, в котором Собчак вряд ли мог быть лидером. Но поскольку каждый из них являлся носителем собственного комплекса идей, неизбежны были столкновения. Начало работы мэрии ознаменовалось сражениями на фронте Щербаков - Хижа, завершение же пятилетней похи Собчака - баталиями между Яковлевым и Кудриным.
Вообще-то руководитель финансового ведомства в любом правительстве противостоит всем остальным руководителям, поскольку его задача - уложиться в рамки имеющегося бюджета, а задача остальных - "вы ить" как можно больше средств именно для своего ведомства. Ситуация подобного "разделения властей" вполне нормальна. Она не только не должна приводить к конфликтам, но и, напротив, может способствовать более эффективному использованию ограниченных ресурсов. Но в Петербурге нормальной состязательности не получилось по двум причинам, впоследствии обусловившим возникновение конфликта.
Во-первых, мэр не имел четкой позиции, стараясь балансировать между необходимостью формировать реальный бюджет и потребностью идти навстречу популистским требованиям общественности и депутатского корпуса. Имея гораздо более высокий интеллектуальный и образовательный потенциал, чем Виктор Черномырдин, Собчак за пят лет не смог проделать эволюции в сторону так называемого "стихийного монетаризма", которую российский премьер осуществил за короткий период после "черного вторника".
Во-вторых, практически все руководители мэрии, кроме Яковлева, не смогли или не пожелали стать серьезными лоббистами своих ведомств. Поэтому Кудрин не мог по-настоящему балансировать на противоречиях их интересов и вынужден был вступить в единоборство, обострившее конфликт. В какой-то момент казалось, что серьезным противником и Кудрина, и Яковлева выступит Виталий Мутко, ведущий социальный блок. Но в силу разных причин (очевидно, прежде всего личностного порядка) Мутко оказался в руководстве изолированным и практически не способным к серьезным политическим шагам.
И Кудрин, и Яковлев блестяще отыграли свои роли. Их конфликт как две капли воды был похож на конфликт, одновременно разыгрывавшийся в Москве, на самом переднем месте политической сцены, где схватились Анатолий Чубайс и Олег Сосковец. И Кудрин, и Чубайс - выходцы из научной экономической среды. Их ли еральные взгляды были сформированы еще в ходе дискуссий на научных тусовках 80-х. Оба являются сторонниками сбалансированности бюджетов не в силу случая, а благодаря знаниям, полученным еще до прихода на руководящие посты. И Яковлев, и Сосковец - выходцы из среды хозяйственников, которым еще несколько лет назад вообще не приходилось считать деньги. Для них совершенно естественно восприятие проблем по принципу: сначала дело делать, а финансы мы уж как-нибудь утрясем. Не случайно поэтому любимой темой Яковлева был разговор о реконструкции Большеохтинского моста, а любимой темой Кудрина - вопрос о том, что, если пройдет еще пара таких реконструкций с неограниченным финансированием, город, образно выражаясь, останется без штанов.
Позиция Яковлева вполне понятна. Когда денег не хватает для выполнения работ на важнейших объектах, приходится что-то замораживать. В результате пропадает труд людей. Поэтому хочется любыми средствами обеспечить финансирование. Яковлев практически никогда (даже в ходе предвыборной кампании) не рассуждал всерьез о том, откуда должны появиться деньги, ограничиваясь заявлениями типа того, что надо урегулировать с Москвой финансовые потоки.
Понятна и позиция Кудрина. Увеличение финансирования сверх возможностей юджета приводит к нарастанию задолженности города перед теми, кто его обслуживает. В лучшем случае (если можно так сказать) это означает, что люди остаются без зарплаты. В худшем - могут возникать кризисы типа того, который разразился сейчас в Приморье: нергетики просто прекратят давать свет. Тогда проблемы недостроенных дорог и нереконструированных мостов покажутся лишь "цветочками" в сравнении с теми "ягодками", с которыми придется разбираться.
Собчак принципиально не был готов продвинуть решение вопроса ни в одну, ни в другую сторону. Яковлев не получал всех тех денег, на которые рассчитывал, но бюджет при этом был далек от состояния сбалансированности. В результате Кудрин был вынужден идти на принятие мер, опасность которых хорошо понимал. Он развернул систему муниципального займа. Город начал одалживать деньги у населения для того, чтобы не только затыкать дыры, но и иметь возможность осуществлять хотя бы минимально необходимые инвестиции.
Взятые в долг деньги позволяли продержаться и ограничить размер неплатежей со стороны города. Но одновременно с этим в расходах бюджета появилась новая статья "обслуживание долга". Часть доходов теперь приходилось отдавать тем, кто покупал муниципальные ценные бумаги, и это, естественно, не улучшало общего состояния бюджета. Кудрин имел полное основание быть столь же недовольным политикой Собчака, как и его главный оппонент.

Поражение превращается в победу

Таким образом, конфликт, разгоревшийся перед выборами, имел длительную предысторию. Собчак в какой-то степени даже подогревал его, поскольку опасался усиления кого-либо из своих заместителей. Отношения с Яковлевым в этом смысле практически не отличались от отношений с Кудриным и со всеми другими сильными фигурами, работавшими в правительстве города ранее. Опасность отставки Кудрина возникла даже раньше, чем открытый конфликт с Яковлевым, - еще весной 1995 года. Пошли разговоры о том, что Кудрина перемещают на должность начальника ГУ ЦБ по Петербургу (это ыло бы явным понижением), а занимавшего данный пост Виктора Халанского отправляют на пенсию. Возможно, именно эта информация вынудила Халанского впоследствии, когда его все же сняли, сделать явно курьезное заявление о том, что Кудрин метит на его место (какой же администратор мечтает о понижении?).
Кудрин сумел убедить Собчака в своей лояльности. Последующие события показали, что эта лояльность была честной, хотя, вполне вероятно, не очень-то для самого Кудрина приятной. Тем не менее он до последнего момента оставался работать в команде Собчака. Возможно, именно это доказательство своей честности по отношению к шефу, с которым он работает в данный момент, в значительной мере определило его нынешний карьерный взлет. Борис Ельцин, ценящий личную преданность чуть ли не выше всех прочих достоинств своих подчиненных, не побоялся сделать ставку на молодого петербургского администратора, рекомендованного Чубайсом - человеком, который блестяще доказал свою безусловную лояльность резиденту.
Яковлев пошел по другому пути. В момент, когда острота отношений между ним и мэром достигла наибольшей степени, он не побоялся хлопнуть дверью. Любопытно, что за те несколько месяцев, которые Яковлев не работал в правительстве, готовя свою предвыборную кампанию, вес Кудрина сильно вырос. В частности, ему удалось провести на заседании правительства города свой финансовый план на ряд лет вперед, в соответствии с которым предполагалось ликвидировать бюджетный дефицит и в обозримой перспективе начать погашать долги города. Трудно сказать, будет ли сегодня реализовываться этот план. Он не соответствует взглядам нынешнего руководства города, хотя, возможно, жизнь заставит к нему вернуться.
Впрочем, Кудрин, проигравший Яковлеву битву за Смольный, сегодня неожиданно выиграл и получил пост, который по своему иерархическому статусу, пожалуй, значит не меньше, чем пост губернатора Петербурга. Скорее всего, он легко переключится на новые функции, и вряд ли когда-нибудь ему придется решать проблемы нашего города. Его пост разделен сегодня между вернувшимся из опалы Дмитрием Сергеевым и политиком Игорем Артемьевым, которых губернатор счел, очевидно, более подготовленными к работе с экономическими и финансовыми вопросами.