Пиар устал?

Зима ли тут виновата или головокружение от успехов, расслабившее президентскую PR-команду, но только образ Путина, формируемый в последние недели средствами массовой информации, заметно изменился. На место жесткого, динамичного, рационального руководителя проблемной страны пришел вдруг типичный секретарь парткома из советских фильмов: усадит человека напротив, посмотрит ему в глаза, поговорит с ним "за жизнь", произнесет, кося глазом в камеру, несколько "правильных", наставительных фраз -- и человек (министр, вице-премьер, прокурор) радостно, с просветленным лицом отправляется прямо из президентского кабинета бороться за лучшую жизнь. А за спиной мудрого руководителя как бы сами собой подразумеваются железные ряды партии и чудовищная мощь государства, которому все проблемы по плечу.

Такие "картинки", штампуемые по единому образцу пресс-службой президента, ТВ умудряется показывать каждый день, и бывает, что не единожды: сколько чиновников Путин примет в день, столько раз постановку эту и покажут.

И беда даже не в однообразии сюжетов и не в передозировке их на единицу новостного эфира, а в том, что всякий зритель, если, конечно, он не вчера родился, безошибочно узнает "совковую" пропагандистскую стилистику, вспоминает брежневские годы, и становится ему не по себе.

Путин вроде бы решительно не похож на генсека-"бровеносца": ордена и звезды себе на грудь не вешает, правильные фразы говорит без бумажки, да и не показывали в советские годы по ТВ, как Брежнев принимает, например, Андропова или Суслова. Но посмотришь на неделе несколько "кабинетных" сюжетов, и дурные предчувствия одолевают: отчетливый запах "совка" слышится, пока легкий, но на этот путь стоит только вступить...

Ведь чем отличалась советская пропаганда в брежневские времена? На рациональный взгляд извне она была чудовищно глупа и нелепа: про состояние страны врали нагло, "на голубом глазу", а культ личности Леонида Ильича насаждался методами, вызывавшими у большинства населения только смех, то есть результат был отрицательный, и руководство советского агитпропа надо было бы поголовно увольнять за профнепригодность.

Но всякий сторонний наблюдатель, считавший, что бесконечные награждения, звания, почести, "приветствия трудовых коллективов", сыпавшиеся на Брежнева, имели своей целью повысить его авторитет, глубоко ошибался. Адресатом всей этой абсурдной кампании были не страна, не народ и не "мировая общественность". Творцы брежневского "пиара" плевать хотели с высокой колокольни и на страну, и на весь мир. Адресатом их усилий был один-единственный человек, и, как в анекдоте тех времен говорилось, "чукча видел этого человека".

Ощущение полноты и незыблемости своей власти у советской верхушки было так сильно, что она позволяла себе не принимать во внимание чьих бы то ни было реакций на свою наглую ложь, а цинично льстя генсеку, номенклатура всех уровней играючи зарабатывала очки, которые гораздо труднее давались на ниве "социалистического хозяйствования".

Дело тут даже не в морали, не в правде и лжи, а в самонадеянном презрении к реальности: плевать, какова жизнь на самом деле, важно ее "правильно", в духе партийной линии, описывать. И на то, что пропаганде никто не верит, тоже плевать: пусть-ка попробует какой-нибудь невоспитанный мальчик откровенно высказаться про новое платье короля -- для него быстро найдется койка в психушке.

А реальность не любит, когда ее не ставят ни в грош, и самонадеянность советской номенклатуры обернулась в конце концов крахом СССР.

Поэтому не может не тревожить то, что и в путинском пиаре самого последнего времени стали отчетливо проявляться черты этой слишком памятной совковой "независимости" от реальности. На дворе все-таки не 70-е годы, и в стране, пережившей десятилетие не только хаоса, но и сопутствующей ему свободы, по определению не может быть "все схвачено" до такой степени, чтобы власти было безразлично мнение о ней вменяемых слоев населения.

Не дозвониться

Но, могут мне возразить, что же тут нового? Путин с самого начала позиционировал себя как деятеля, не склонного огульно осуждать весь советский период российской истории, охотно признавал кое-какие достижения советской власти, не скрывал своего уважения к "органам", в которых работал.

Тем самым делался прозрачный намек всем тем, кто до сих пор ностальгирует по советскому прошлому: я ваш, я, может быть, даже кое-что верну из тех золотых времен, а потому голосуйте за меня. Время от времени этой части путинского электората даже бросали какую-нибудь "кость": мемориальную доску в честь Андропова, гимн на музыку Александрова, красное знамя Сухопутным войскам.

Сначала это пугало либеральную общественность, но потом, когда более-менее выяснилось, куда и каким путем президент собирается вести страну, его жесты в сторону просоветского электората стали восприниматься хоть и не без досады, но здраво, как относительно дешевый компромисс ради достижения общественного согласия. И справедливости ради надо сказать, что Путин в первые месяцы своего правления демонстрировал незаурядную чуткость и даже предупредительность в диалоге с обществом: не только не хотел никого обидеть, но и стремился всем понравиться. То есть вел себя как нормальный публичный политик, зависящий от избирателя, -- поведение, решительно противоположное "совковому" стандарту.

"Совком" отчетливо повеяло, когда власть всерьез взялась за Гусинского. Путин почувствовал себя сильным, а сильная власть не прощает шантажа. Сам механизм ликвидации "Медиа-МОСТа" был выбран сугубо либеральный, формально-правовой: все было сделано для того, чтобы представить карательную акцию как "спор хозяйствующих субъектов". Но всякий зрячий наблюдатель прекрасно понимал: прокуратура получила заказ на преследование Гусинского не от "Газпрома", а от верховной власти. И верховная власть прекрасно понимала, что мы это понимаем. Многие вполне сочувствовали целям президента, дело было лишь за малым: не только громко объявить истинную причину преследования магната (в интервью Путин достаточно ясно ее называл), но и доходчиво объяснить, как государство попало в зависимость от шантажиста и кто должен за такой позор ответить. А вот на это Путин уже не решился.

"Совок" в том и заключался, что на наше понимание ситуации и на расхождение истинных и формальных причин "дела Гусинского" "наверху" решили наплевать, а в публичной сфере придерживаться тактики "я не я и прокуратура не моя". Когда Путин жаловался журналистам, что не может дозвониться до генерального прокурора Устинова, он ведь не мог всерьез надеяться, что ему поверят, -- здесь уже демонстрировался специфический "властный" юмор на грани цинизма: я знаю, дескать, что вы мне не поверите, но куда же денетесь -- скушаете, а я еще и ухмыльнусь при этом, не откажу себе в удовольствии.

Этот цинизм не обошелся Путину даром: вскоре после первого "наезда" на Гусинского затонул "Курск" и буквально все средства массовой информации, включая государственные, приняли посильное участие в понижении рейтинга президента. "Мордобойный" характер эмоций СМИ явно не соответствовал реальному трагизму события, вина Путина неоправданно раздувалась: то была месть президенту и за НТВ (его судьба уже была понятна), и за самонадеянное пренебрежение общественным мнением. Путину пришлось тогда предпринять отчаянные шаги по спасению репутации, и его публичные выступления той осенью (например, встреча с родными погибших моряков) напоминали "явку с повинной".

Это был болезненный для власти урок, и путинский пиар некоторое время после него строился тщательнее. Беда только в том, что это был и последний урок: уже весной следующего года, когда эпопея удушения НТВ заканчивалась, общественное мнение оказалось расколото. Просто к тому времени изменился и общественно-политический фон: власть Путина упрочилась, стало понятно, что Путин -- это всерьез и надолго, и "совковые" действия власти вызвали в обществе такую же "совковую" реакцию, то есть стремление к предложенным обстоятельствам приспособиться. Вы делаете вид, что происходящее не выходит за рамки правового поля, а мы делаем вид, что, расслабившись, получаем удовольствие. То есть между властью и обществом возникла некая лицемерная конвенция, область выразительного умолчания. Еще не открытая и наглая ложь, как при советском режиме, но уже и не либерально-демократическая прозрачность. Смиряясь с такими условиями, и общество и СМИ делают первые шаги на пути к своей деградации.

Так что операция по ликвидации ТВ-6, аналогичная прошлогодней, происходит сейчас на наших глазах относительно спокойно, без особых эксцессов в СМИ и при полном равнодушии большинства сограждан. Никто уже и не нуждается ни в каких объяснениях: и так понятно, что дело не в убытках и прибылях ТВ-6, а в Березовском. Это значит, что в общественном сознании уже сформировался устойчивый стереотип: если Путин чего-то хочет, он это непременно сделает. А ежели невтерпеж высказать свое возмущение, так ни в коем случае не надо возмущаться президентом: надо обрушить свой праведный гнев или на судебную систему, или на обобщенное "окружение президента". Это уже чистейшая "советчина" -- так честные партийцы, которых расстреливали по прямому приказу Сталина, свято верили, что "Сталин ничего не знает", и писали ему письма. Нынешние лукавые критики путинского "окружения" вряд ли верят в девственное незнание президента о том, что происходит в стране, но тут уже сказываются уроки цинизма, полученные обществом в годы брежневского "застоя" и, как оказалось, ничуть не забытые.

Стоило чуть-чуть поскрести граждан "свободной России", как в них тут же проснулся до поры дремавший "советский человек" со всей его двойной моралью: на публике славлю КПСС "и лично товарища Леонида Ильича Брежнева", а на кухне слушаю "Голос Америки" и читаю "Архипелаг ГУЛАГ". "Совок" во многих из нас оказался погребен совсем неглубоко. Стыдно смотреть на некоторых "деятелей культуры", которые, получив аудиенцию у президента, потом многословно и явно с перебором ему льстят. Недавно, например, Геннадий Хазанов, художественный руководитель Театра сатиры (!), пообщавшись с Путиным, просто задыхался от самоуничижительного восторга: Владимир Владимирович, дескать, такой занятой человек, а вот поди ж ты, принял меня, недостойного смерда, и ласково со мной поговорил. Но Хазанов -- хороший актер, а значит, и неплохой "приемник" психологических импульсов, исходящих от собеседника. Если он позволил себе рассыпаться такой откровенной лестью, значит, что -- уловил некий "заказ"?

Налево пойдешь, направо пойдешь...

При всем при том никуда не денешься от того факта, что путинский стиль руководства на сегодняшний день все равно самый лучший в России. Под давлением президента принимаются нужные законы, страна в целом движется в правильном направлении. Но при этом большинство ее регионов представляют собой заповедник, где стиль и методы управления очень мало изменились с советских времен: те же люди при власти, зависимые от нее бизнес, милиция и суд, карманная пресса, открытое подавление непокорных.

Пришествие Путина на президентский пост даже усилило "совковость" этого унылого пейзажа -- вернулась былая советская "вертикаль", урезаны права губернаторов, и им теперь волей-неволей приходится слушаться команды из центра: "делай, как я". А поскольку Путин делает свои дела двояким образом: какие-то -- как современный либеральный политик, а какие-то -- как советский партийный вождь, то у губернаторов есть выбор, какие методы предпочесть. Если вспомнить, что две трети губернаторского корпуса -- выходцы из старой советской партгосноменклатуры, понятно, что это за выбор.

Словом, сигналы, которые власть подает обществу, противоречивы: с одной стороны, "диктатура закона" и построение либеральной экономики, а с другой -- вызывает Путин к себе на беседу Анатолия Борисовича Чубайса и на глазах всей страны призывает его к некоторым неплательщикам за электроэнергию отнестись "неформально", то есть, по сути, позволить им не платить. Надо было видеть, как изменилось при этом лицо Чубайса, который все свои силы на посту главы РАО ЕЭС тратил как раз на то, чтобы заставить платить всех без исключения. Из-под ног Чубайса, можно сказать, президент твердую почву выбил: теперь все неплательщики могут ссылаться на Путина, требуя от энергетиков "войти в положение". Для РАО ЕЭС эта "историческая" беседа Чубайса с Путиным явно обернется проблемами и убытками, но зачем президенту вдруг потребовался такой популистский пиар? Выборы не завтра, нужды создавать образ "народного заступника" нет, зачем же делать такие дорогостоящие жесты?

Дело ведь еще и в том, что по мере движения жизни число людей, ностальгирующих по брежневскому "золотому веку", неуклонно сокращается -- и по естественным причинам, и потому, что новый экономический порядок в России не только привился, но и начинает делать некоторые успехи. Движущим силам этого процесса -- предпринимателям и "среднему классу" -- ценности советской эпохи не очень-то симпатичны, а "сцена с Чубайсом" может просигнализировать только о том, что свободе их деятельности государство в любой момент может поставить пределы -- какие и когда захочет. То есть активное меньшинство населения, тянущее Россию вперед в условиях, которые и так не назовешь комфортными, ставится в положение заложника пассивного большинства. А за пассивным большинством как бы признается право и дальше надеяться на поддержку государства. Где государство возьмет на это средства? Заставит преуспевающих "делиться". Вряд ли такие сигналы повышают тонус деловой активности.

Не хотелось бы здесь вспоминать банальную сентенцию о том, что власть развращает. Скажем так: власть отдаляет властвующего от реальности, ставит между ним и реальностью множество перегородок и посредников и вообще очень сильно влияет на четкость восприятия жизни. Если власть нужна правителю не ради самой власти, а ради пользы страны, он должен постоянно корректировать оптику, с помощью которой наблюдает реальность. А власть ради власти обычно провоцирует пренебрежение действительностью или, что логически вытекает отсюда, стремление ее переделать и выстроить "под себя". Власти у нынешнего президента России сейчас более чем достаточно, чтобы выбирать любой из этих двух путей, однако очень хотелось бы надеяться, что тревожное чувство, вызванное фрагментарным, но выразительным возвращением в нашу общественно-политическую жизнь "совка", обманчиво, что это всего лишь недоработка президентской PR-команды.