После аукциона по продаже государственного пакета "Славнефти", удачно завершившегося за три с небольшим минуты, вспоминается относительно свежий анекдот. Едет мужик - наш мужик, расейский - по итальянской дороге. Видит щит с надписью Roma. И восклицает, потрясенный: "Ну, Рома! И здесь у него свои люди!" Чтобы в нынешнюю, не склонную к сантиментам эпоху стать героем фольклорных историй, надо быть по-настоящему влиятельным и хорошо известным человеком. Фактический владелец "Сибнефти" чукотский губернатор Роман Абрамович, бесспорно, именно таков.
В позднесоветские времена в аппаратных коридорах бытовала жесткая формула: "Вопрос не решен, но предрешен". Это означало, что, например, Указ Президиума Верховного Совета СССР еще не издан, но секретное решение Политбюро ЦК КПСС по этому поводу уже состоялось -- осталось только оформить его дрожащей рукой советского президента. Победа на аукционе компании "Инвестойл", контролируемой к тому же не только "Сибнефтью", но и двумя формальными аукционными соперниками, "Сибнефтью" и ТНК, была предрешена. Это стало очевидно задолго до начала торгов, которые именно из-за предрешенности сильно потеряли в зрелищности.
Предрешена кем? При кажущейся очевидности это на самом деле интересный вопрос. Как работает механизм, почти автоматически отстраняющий от участия в торгах претендентов, которые теоретически могли бы предложить наиболее выгодные для федерального бюджета условия (в нашем случае это "Роснефть" и китайская государственная CNPC)?
Владимир Малин, глава РФФИ (организация собственно аукциона), Игорь Шувалов, руководитель аппарата правительства, его заместитель Алексей Волин (нейтрализация кабинета и СМИ), Владислав Сурков, заместитель руководителя администрации президента (нейтрализация Думы) -- эта цепочка очевидна. Но вступали ли в игру Александр Волошин и Михаил Касьянов, и если да, то на каких условиях? Включала ли эта игра прямое или косвенное воздействие на позицию президента? Каким было это воздействие? Деталей развития событий мы никогда не узнаем. Ясно одно: политическое лобби семейной бизнес-группы, признанным лидером которой является как раз Роман Абрамович, оказалось в процессе борьбы за "Славнефть" настолько сильным, что не только не встретило видимых препятствий в правительстве и президентском окружении, но даже не вызвало публичного сопротивления ни у одной значимой элитной группы.
Наряду с явно согласованными действиями "Сибнефти" и ТНК это, собственно, и лишило сделку респектабельности, переведя ее в разряд мягких скандалов. Но "Роснефть" -- при всей влиятельности ее президента Владимира Богданова, с учетом всех его связей с петербургской группой влияния -- настоящей погоды в Кремле или Белом доме никак не делает.
Если в победе "Сибнефти" мало кто сомневался, то не слишком щедрые $160 млн. дополнительно к стартовой цене пакета -- такого, кажется, не ожидал никто. Ведь были заявления потенциальных участников аукциона: "Роснефть" была готова пожертвовать $2,5 млрд., а китайская CNPC -- более чем $4 млрд. Свои расчеты делала Счетная палата, и ее прогноз превышал $3 млрд. Реализм этих заявлений можно было бы проверить. Но -- не случилось.
Можно согласиться с Анатолием Чубайсом эпохи залоговых аукционов: компания стоит столько, сколько за нее готовы заплатить. Это рынок. Однако на вопрос о том, все ли потенциальные участники торгов выявлены и задействованы, не было четкого ответа ни тогда, в 97-м, ни сейчас. Равноудаление оказалось сегментарным. И неравноудаленный олигархический сегмент стал беспредельно мощным.