В среду российский президент вместе со всей своей свитой должен был вылететь из Берлина в Дюссельдорф. Еще до прибытия Путина в аэропорт "Тегель" стартовал так называемый передовой самолет его авиакортежа, на борту которого находились личная охрана президента, немецкие переводчики, журналисты. В этой компании оказался и министр экономического развития Герман Греф со своей командой. Во время разбега по взлетно-посадочной полосе пилоты заметили, как на ту же самую полосу садится другой самолет (журналисты сообщают, что его хвост был выкрашен в цвета германского государственного флага). Экипаж передового самолета совершил экстренное торможение, а воздушный незнакомец, тоже, видимо, заметив опасность, круто взмыл ввысь. В результате нештатной ситуации у российского лайнера вышли из строя тормозные колодки. Их пришлось менять вместе с колесами шасси. На это ушло около четырех часов. Немцы отобрали у дорогих российских гостей "черный ящик" и долгое время отказывались его возвращать -потребовалось, как сообщают находившиеся в самолете журналисты, вмешательство высоких российских чиновников.
Все хорошо, что хорошо кончается. Но не видно конца вопросам. Что это было? Ошибка авиадиспетчера? Была ли она случайной? Скорее всего да. Но это всего лишь предположение, основанное на желании верить в лучшее. А если диспетчер все таки действовал умышленно? После сентябрьской трагедии за океаном можно, кажется, поверить во все что угодно. В конце концов, если в Германии или где-то еще смогли "по недосмотру" подготовить пилотов-террористов, то должны ли мы исключать возможность, что подобным же образом могли быть подготовлены террористы-авиадиспетчеры? Кстати, знал ли диспетчер, что данным самолетом Путин не летит?
Почему ушлые немецкие журналисты, которые знают все на свете, хранят абсолютное молчание по поводу инцидента? В вышедших вчера немецких газетах о случившемся - ни строчки. Нет информации на страничках ведущих изданий в Интернете. Даже в хронику мало-мальски значительных происшествий в аэропорту "Тегель" не вписана свежая строка. Я связался по телефону с репортерами солидной "Берлинер цайтунг". Они были ошарашены моим сообщением и попросили переслать им факсом публикации об инциденте в российской прессе. Немецкая пресса не знает? В открытом, гражданском обществе? Значит, на информацию наложено табу? Из каких соображений? Чтобы не помешать ходу расследования? Чтобы, не дай Бог, не испортить атмосферу визита, успех которого превзошел ожидания? Или чтобы, что еще страшнее, не расписаться в разгильдяйстве при обеспечении безопасности российской делегации? Но можно ли утаить шило в мешке, если всем абсолютно ясно, что уж российская пресса этого не позволит?
Вопросы, вопросы, вопросы... Они выглядят далеко не главными из тех, что стояли на повестке дня завершившегося визита. Визит завершился. Успешно. Но вопросы остались. Лучше бы все-таки получить на них ответы. Чтобы не пришлось вдруг когда-нибудь задавать их вновь.