В отличие от таких реформ последнего времени, как жилищно-коммунальная или пенсионная, задуманная президентом судебная реформа не вызывает в обществе серьезных опасений.
Считается общепринятым, что "хорошие парни" в окружении Владимира Путина, возглавляемые заместителем главы президентской администрации Дмитрием Козаком (действительно одним из немногих в высшей степени приличных людей в Кремле), одержали победу над "консерваторами" в Генеральной прокуратуре и Верховном суде.
В итоге Путин внес, а Госдума в конце июня подавляющим большинством голосов одобрила в первом чтении либеральный "пакет" законов о судебной реформе. Осталось только при втором и третьем чтениях преодолеть сопротивление консерваторов, и есть шанс вскоре получить судебную систему, соответствующую мировым стандартам. Недаром же, по словам Козака, высокое качество "судебного пакета" подтвердила экспертиза Европейского суда в Страсбурге.
Но не будем спешить и радоваться тому, что Путин все-таки не чужд либеральных идей. Внимательное изучение "судебного пакета", а также принятого во втором чтении нового УПК показывает: у консерваторов куда больше оснований полагать, что президент принял именно их сторону в споре о будущем российской Фемиды.
Мнение о либеральном характере судебной реформы, по сути, базируется на единственном аргументе: лишении прокуратуры права на арест, который отныне должен производиться исключительно по судебному решению. Публичный спор на эту тему между Коза-ком и Устиновым, выигранный первым (чью сторону принял Путин), успокоил общественность, которая решила, что и во всех прочих принципиальных вопросах спор между либералами и консерваторами разрешился в пользу первых.
Как выяснилось, решила безосновательно.
Конвейер с судьей на крючке
Все не так просто даже с долгожданным судебным арестом. Спору нет: то, что следователи больше не смогут без суда лишать людей свободы, - серьезный шаг вперед. Но стоит лишь рассмотреть его "в пакете" с другими изменениями законодательства, как оптимизм тает на глазах.
Дело не только в том, что судебный арест вводится лишь с 2004 года (значит, два лишних года прокуратура будет иметь законное право сажать). Дело в том, что, согласно новому УПК, судья, давая санкцию на арест, руководствуется не доказательной базой, а представлением прокурора. Но, по мнению известного юриста, судьи в отставке Сергея Пашина, если судья не проверяет доказанность обвинения, он лишь штампует решение прокурора!
По словам Пашина, "сейчас судья дает разрешение на прослушивание телефонных разговоров, перехват почтовых сообщений и так далее, причем сколько запросят, столько и разрешает - так же будет и с арестами". Более того, полагает Пашин: включенные в "судебный пакет" нормы, ставящие судей под контроль федеральной и местных властей, ведут к тому, что "судья боится не принять несправедливое решение, а испортить отношения с начальством - в такой ситуации уже неважно, кто дает разрешение на арест...".
О каких нормах речь? Принятые в первом чтении Думой изменения к закону о статусе судей предусматривают, что на должность судьи будут назначаться люди с безупречной репутацией. Кто бы спорил, вот только никто не знает, что такое "безупречность репутации". Кроме этого, предусматривается подтверждение полномочий районных судей каждые четыре года, а судей более высокого статуса - каждые шесть лет. При этом новое представление, скорее всего, будет зависеть от лояльности к властям конкретного судьи. Далее: судья может быть привлечен к дисциплинарной и административной ответственности, и, наконец, судью можно отстранить от дела и даже лишить полномочий в связи с возбуждением уголовного дела в отношении его родственника. Не получим ли мы, по словам Пашина, "вместо правосудия конвейер с судьей на крючке, который сидит и думает: вспомнят, что у него племянник судим, или не вспомнят?"...
УПК с инквизиторским уклоном
Принятый во втором чтении УПК тоже, мягко говоря, не внушает оптимизма. В этом сходятся и Пашин (называющий его "чудовищным"), и депутат Госдумы от "ЯБЛОКА", известный питерский адвокат Сергей Попов, по мнению которого УПК имеет инквизиторский и обвинительный уклон и может быть назван только "кодексом полицейского государства". Кодекс, по словам Попова, "поощряет прежде всего обвинительные действия и оставляет в стороне (а то и сводит на нет) действия, направленные на доказательство невиновности человека или наличия смягчающих обстоятельств"...
В своей недавно вышедшей книге, розданной всем депутатам Госдумы, Попов дотошно анализирует дефекты УПК и приходит к весьма неутешительным выводам. Достаточно сказать, что кодекс отменяет конституционный принцип презумпции невиновности, - в нем черным по белому записано, что "к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, относятся исключающие преступность деяния". И еще несколько пассажей такого же рода. Иначе говоря, обвиняемый должен доказать, что не совершал преступления. Андрей Януарьевич Вышинский восхитился бы...
Кроме этого, УПК дает возможность конфисковать имущество невиновного, запрещает родственникам давать свидетельские показания в пользу обвиняемого, откладывает на 24 часа право обвиняемого на немедленное свидание с адвокатом после задержания, позволяет заочно (!) выносить приговоры с лишением свободы до пяти лет.Сведения, собранные защитником, считаются доказательствами только тогда, когда они будут приобщены к делу, а сделать это по новому УПК весьма и весьма затруднительно. Наконец, в УПК исключены нормы о гласности судопроизводства и независимости судей...
Почему же Дума подавляющим большинством голосов одобрила такой УПК? С одной стороны, полагает Попов, не все депутаты тщательно изучили документ, за который голосовали. И вообще, при разработке всего "судебного пакета", по его словам, "более весомую роль сыграл кавалерийский наскок, нежели кропотливый труд". Другая же причина - сильнейшее давление со стороны президентской администрации, которая в данном случае выступила на стороне лоббистов кодекса - прокуратуры и МВД.
"Эти ведомства оказались не подготовленными к состязательному судопроизводству, - считает Попов. - Именно поэтому немалое число дел в суде разваливается, и нередко преступникам удается избежать ответственности. Это и вина и беда правоохранительных органов. Сейчас 60% следователей МВД не имеют никакого высшего, не говоря уже о юридическом, образования. Поэтому им сложно подготовить добротное обвинительное заключение, которое потом не смог бы в пух и прах разбить квалифицированный адвокат..."
ГУЛАГ и адвокатура в одном флаконе?
Еще в большей степени, чем УПК, результатом лоббистских устремлений прокуратуры и на сей раз Министерства юстиции выглядит закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре". Вокруг него не первый месяц кипят споры. Давайте попробуем разобраться в наиболее спорных моментах.
Во-первых, предполагается ликвидировать традиционную систему из 145 адвокатских коллегий и примерно 5 тысяч юридических консультаций.
Вместо них создаются адвокатские кабинеты (с одним адвокатом), бюро (с двумя и больше), а все адвокаты, работающие в регионе, в принудительном порядке приписываются к "адвокатской палате".
Во-вторых, статус адвоката будут присваивать не сами коллегии, как сейчас, а квалификационные комиссии, в которых 50% составят чиновники Минюста и иных органов власти.
В-третьих, предусмотрена возможность прекращения статуса адвоката не только квалификационной комиссией, но и Минюстом, если органы юстиции "располагают данными, являющимися основанием для этого". К таковым данным относятся, в частности, "неисполнение адвокатом своих обязанностей перед клиентом" или "совершение поступка, порочащего честь и достоинство адвоката или умаляющего авторитет адвоката..."
Скажем прямо: сторонников у этих положений мало. Но они есть - например, прославленный питерский адвокат Юрий Шмидт, защищавший, в частности, от ФСБ капитана Александра Никитина. К его аргументам нельзя не прислушаться, но каковы же они?
Шмидт считает, что создание единых адвокатских палат - единственно возможная мера, потому что многочисленные альтернативные юридические коллегии и объединения "внесли раскол в ряды адвокатов", не давая навести порядок в профессиональной среде. По его мнению, в альтернативных коллегиях порядок приема прост, предварительной проверки, как правило, никакой. Главное - чтобы вступающие адвокаты исправно платили взносы, а там хоть трава не расти. К чему это приводит? К такому явлению, как массовый приход в адвокатские ряды бывших следователей, оперативников, судей, проштрафившихся "налоговиков" или таможенников, уволенных по служебному несоответствию. Впоследствии они как адвокаты начинают вести именно свои "профильные" дела, при этом сохраняют контакты с бывшими сослуживцами.
"Возникают ситуации, с которыми я уже не раз сталкивался, - говорит Шмидт. - Следователь, ведущий дело о правонарушении, настоятельно "советует" обращаться к определенному адвокату, давая понять, что только в этом случае можно рассчитывать на благоприятный исход дела. И если речь идет о человеке, которому грозит уголовная ответственность, конечно, он быстро поймет этот "тонкий намек". Кто-то будет говорить мне, что впоследствии такой адвокат не поделится со следователем полученными от клиента деньгами? Позволю себе этому не поверить..."
Что ж, доводы весомы. Но и с другой стороны доводов не меньше. Даже знаменитый Генри Резник, в принципе поддерживающий концепцию закона, выступает против этих положений и полагает, что "с разработчиками проекта случилось помрачение сознания". По его мнению, скажем, норма о возможности прекращения статуса адвоката чиновниками Минюста "чудовищна и обесценивает принцип независимости адвокатуры".
Еще более резкое неприятие закона высказывает известный питерский адвокат и правозащитник, президент Международной коллегии адвокатов "Санкт-Петербург" и лауреат золотой медали имени Ф. Н. Плевако Артемий Котельников, называющий закон "гробом для адвокатуры" и "ГУЛАГом и адвокатурой в одном флаконе". Кстати, по его мнению, имел место подлог: адвокатские структуры обсуждали и рекомендовали Думе принять один проект закона, а затем ГПУ администрации президента и Минюст "вытащили из рукава" и продавили через парламент совершенно другой текст. Единственная его цель, полагает Котельников, - сделать адвокатов зависимыми от чиновников Минюста, которое будет жестко контролировать всю систему адвокатуры.
"Это попытка погрома одного из ключевых институтов гражданского общества, - говорит Котельников. - Если закон будет принят в таком виде, о независимости адвокатуры можно будет забыть навсегда. Почему лоббируется такой проект? Потому что Минюст хочет подчинить себе, по сути, правозащитные адвокатские структуры, присвоив статус надзирателя, а нас поставив в положение поднадзорных. Прекращение чиновниками статуса адвоката означает, по сути, пожизненное лишение адвоката права на профессиональную деятельность - запрет на профессию, налагаемый чисто административным путем. Грубо нарушается Гражданский кодекс - тем, что существующие адвокатские коллегии ликвидируются в принудительном порядке. Нарушены международные акты, признанные Россией, - решения Восьмого конгресса ООН и рекомендации Комитета министров Совета Европы, где провозглашается свобода объединений адвокатов. Недаром категорический протест против такого закона выразил чрезвычайный съезд адвокатов России, где проект был назван "проектом похорон российской адвокатуры". Такое же мнение у многих адвокатских объединений..."
Что ж, автор не сомневается: в рядах адвокатов встречаются всякие люди, в том числе и не достойные этого звания. Но разве в органах власти их меньше? И если для кого-то единственным способом исправить ситуацию является роспуск всех существующих адвокатских коллегий, то почему бы не начать борьбу с коррупцией в МВД или прокуратуре с того, что разогнать эти ведомства до основания? И еще: если говорить о прекращении статуса адвоката - без сомнения, нужен механизм защиты клиентов от недобросовестных адвокатов. Известны случаи, когда адвокат, ведущий дело против какой-либо фирмы, его проигрывал, а затем ... переходил именно в эту фирму на работу. И можно лишь догадываться, насколько добросовестно он исполнял свои обязанности во время процесса. Но, с другой стороны, основания для прекращения адвокатского статуса должны быть однозначными. Кто скажет, что подразумевается под "умалением авторитета адвоката" или совершением поступка, "порочащего его честь и достоинство"? Неверный переход улицы? Бросание окурка мимо урны? Развод с женой? Не получим ли мы ситуацию, когда адвокату, который ведет дело, касающееся злоупотреблений должностных лиц, будут без труда инкриминированы "порочащие поступки"?
В свете сказанного трудно не сделать вывод: "силовики" в президентском окружении вновь переиграли "гражданских" - на сей раз на "судебном" поле. И к тому же весьма грамотно провели операцию, умело создав у общества впечатление о либеральном характере судебной реформы. Даже экспертиза Европейского суда ничего не усмотрела...
Впрочем, экспертизы бывают разные. По словам депутата Госдумы Сергея Попова, недавно питерская таможня пустила в продажу задержанные на границе кожаные куртки. Проведенная экспертиза признала их "скоропортящимся товаром"...
P.S. В том, что судебная реформа не просто необходима, а является делом первостепенной важности, мы не сомневаемся. "Новая газета" будет всячески поддерживать полезные шаги в этом направлении.