"Я НЕ РЕВОЛЮЦИОНЕР. Я сторонник спокойных, эволюционных путей развития, без "до основанья, а затем". Но если что-то движется не туда, куда надо, надо исправлять, невзирая на былые заслуги", - говорит управляющий делами президента Владимир Кожин. Об эволюции вверенного ему управления Владимир Игоревич рассказывает в интервью "Итогам".
- Ваш предшественник казался вечным на своем посту. Говорили "Пал Палыч", подразумевали Управление делами президента. Что изменилось за последние полтора года в ведомстве? Вы чувствуете себя реформатором или блюстителем традиций, сложившихся до вас?
- Надо ли было что-то менять? Ответ очевиден. Те подходы и модели, которые сформировались в предыдущие годы, сегодня, безусловно, не подходят. Помимо объективных причин, есть и субъективные - использование ряда схем, которые, на мой взгляд (и не только на мой), в принципе не должны были применяться. Реформатор ли я? Знаете, это слово у нас приобрело негативный оттенок, стало означать примерно то же, что и "революционер". Абсолютно точно: я - не революционер. Мы начали с того, что провели серьезную юридическую экспертизу всего того, что имело отношение к Управлению делами: начиная от указов президента, положения об УД и заканчивая уставами наших предприятий. В течение полугода практически сто процентов этих документов были переделаны, поскольку не отвечали реалиям сегодняшнего дня.
- В одном из своих выступлений вы сказали: "Надо как можно быстрее освободиться от всего, что налипло". Что же "налипло", и удалось ли от этого освободиться?
- От чего-то уже удалось. Речь идет о большом количестве различных структур, созданных Управлением делами в предыдущий период, деятельность которых никоим образом не была с ним связана. Предприятия пользовались вывеской УД, но решали сугубо свои материальные проблемы. Никакого отношения к нам они не должны были иметь. Такие структуры были ликвидированы. Создано специальное подразделение, которое анализирует деятельность всех наших предприятий, проверяет их с точки зрения эффективности, соответствия своим уставным задачам и положению об Управлении делами президента.
- Эти перемены добавили вам недоброжелателей?
- Наверное, да. Когда у людей отнимают некие блага или, точнее, источник, инструментарий для получения этих благ, в восторг, конечно, никто не приходит... Были предприятия, которые занимались продажей леса, экспортом металлов, геологоразведкой... Причем здесь Управление делами?
- Как такое могло случиться?
- Все строилось по очень простой модели. Были проблемы с бюджетным финансированием, они и сегодня есть, но это не значит, что мы будем пускаться на любые способы зарабатывания денег. Бизнесмен "икс" предлагает руководству УД организовать, скажем, экспорт металлов и обещает за это золотые горы в виде отчислений от своей деятельности. Следующий предлагает заняться минеральными удобрениями, третий еще чем-нибудь. Предприятия создавались, но ничего серьезного от этого Управление делами не получало. Ко мне тоже многие приходили. Вернее, писали: я предпочитал с ними не встречаться.
- Бизнесмены получали какие-то привилегии?
- Конечно. Использовали вывеску УД, его имидж для заключения выгодных контрактов. По всей стране разъезжали эмиссары с визитными карточками, на которых крупными буквами было написано "Управление делами президента", а очень мелко - "предприятие такое-то". Целые пирамиды строились: одно предприятие учреждало дочернее, дочернее - свой филиал. И этот филиал занимался продажей рыбы где-нибудь на Сахалине, называясь при этом "Управление делами президента". Мы и сегодня продолжаем выявлять такие факты.
- Наверняка возникал и чисто экономический ущерб от такой деятельности. Не пытались подсчитать?
- Это уже не наша прерогатива, для этого есть соответствующие органы. Мы передали им все необходимые материалы.
- Насколько известно, "органы" проявили интерес и к ситуации в Государственной транспортной компании "Россия"...
- Да, еще год назад ситуация в ГТК "Россия" была не просто плохая, а если называть вещи своими именами - катастрофическая. То, во что ее превратило предыдущее руководство этой компании и все, кто ему в этом помогал, с трудом поддается определению. Массовая распродажа самолетов за бесценок, огромное количество долгов... Но положение удалось выправить. Сегодня компания стабильно работает, развивается.
- На вас часто жалуются президенту?
- Наверное, часто. Но для меня это не является критерием в принятии или не принятии каких-то решений.
- А с президентом приходится спорить?
- Нечасто. То, что мы делаем, абсолютно согласуется с его политикой.
- За Управлением закрепилась репутация самой богатой организации в стране. Сколько стоит сегодня ваше ведомство?
- Мне часто задают этот вопрос, и я вынужден говорить, что не могу ответить. У нас объекты недвижимости от Дальнего Востока до Санкт-Петербурга, по всей стране. Плюс добавившаяся недавно загрансобственность. Это действительно огромные деньги. Но если я назову цифру, ей все равно никто не поверит, и ваши читатели в том числе. Она очень скромная. Возьмем, скажем, это здание (на Старой площади, где расположено Управление делами президента. - "Итоги"). Оно стоит несколько миллионов рублей. Но это так называемая остаточная балансовая стоимость. Мы оперируем только такими категориями, хотя они совершенно не отвечают реальному положению дел. А сколько стоит Кремль или Большой Кремлевский дворец? Они бесценны. Да, в наших документах присутствует и стоимость кремлевских стен, и того же Большого Кремлевского дворца с учетом амортизации и капремонта, и всех остальных зданий и памятников. Это довольно крупные цифры, миллиарды рублей. Но повторяю - они совершенно не отвечают реальной ценности того, чем мы владеем.
Одна из проблем предыдущего этапа - в отсутствии контроля, очень низкой исполнительской дисциплине. С этой проблемой мы боремся до сих пор. Возьмем указ президента о передаче нам различными организациями и ведомствами российской заграничной собственности, кроме той, что находится в ведении МИДа. Указ вышел в прошлом году, в нем стояли конкретные сроки - три месяца. Скоро год исполнится, а мы до сих пор как сквозь джунгли продираемся.
- Загрансобственность тоже нельзя адекватно оценить?
- Нет, здесь мы оперируем цифрами в другой валюте и абсолютно точно ими владеем. На сегодняшний день мы уже приняли, проинвентаризовали, оценили где-то 30 процентов от всей загрансобственности. Компьютерная база данных создана, надеемся, что к концу года она охватит как минимум процентов 80. Тогда и можно будет спокойно назвать общую цифру.
- Есть такое мнение: если подсчитать все заграничное наследство Российской империи, все, что осталось от СССР, все движимое и недвижимое имущество, получится сумма, которой запросто можно расплатиться со всеми внешними долгами.
- Знаю такие подходы и "специалистов", которые этим занимаются... Категорически не согласен. Во-первых, это все равно как если бы мы с вами жили в хорошей квартире, а затем продали ее, получили много денег, проели и пропили. А завтра где будем жить? Недвижимость - вещь непреходящая, распоряжаться ею надо грамотно и эффективно. К тому же очень многие здания и сооружения - это наша история, наша культура. И потом, большое заблуждение, что это погасит все наши долги. Все здания требуют серьезного ремонта, а продавать мы их стали бы не как памятники архитектуры. В итоге мы получим миллионы, может быть, десятки миллионов долларов. О миллиардах уж точно говорить не приходится. К примеру, у нас огромная недвижимость в Монголии, во Вьетнаме. Но если выставить ее сегодня на продажу, мы и за миллион долларов не продадим: 30 лет ничего не ремонтировалось, вдобавок - климатические условия. Эффективнее некоторые здания снести и построить на их месте новые, вместе с инвестором, потенциальным арендатором. При этом недвижимость навсегда останется в собственности РФ.
- Не удержусь от такого вопроса: "Мабетекс" или "Мерката" принимали участие в тендере по проекту федерального комплекса "Кремлевский"?
- "Мабетекса" не было, "Мерката", по-моему, заявлялась. Там было несколько десятков организаций. Ну а кто выиграл, вы знаете (французская фирма Bouygues Batiment. - "Итоги"). Что же касается этих двух компаний, то никаких намерений продолжать с ними сотрудничество у нас нет.
- Можете сказать, почему? Согласно официальной версии реконструкция Кремля была проведена качественно и дешево...
- Не хотел бы сейчас анализировать, за сколько и как была проведена реконструкция. Мы это воспринимаем как свершившийся факт. А что касается имиджа этих двух компаний, то здесь все очевидно. Повторяю - планов на дальнейшее сотрудничество с ними у нас нет.
- Сначала вы объявили, что "Кремлевский" обойдется в 300 миллионов долларов, потом сумма уменьшилась вдвое. Почему так прыгают цифры?
- Точных цифр мы никогда не называли, оперировали категориями примерных затрат. Почему прыгают? Это уникальное здание в центре Москвы (Красная площадь, дом 5. - "Итоги"). Сколько этажей над землей - почти столько же, чуть-чуть меньше, внизу. Для того чтобы провести реконструкцию, требовалось детальное, где-то даже уникальное исследование: в каком состоянии находится здание, каково состояние грунта, коммуникаций? Когда мы начинали, те специалисты, которым это было поручено, делали, скажем так, прикидочные оценки. И цифры назывались по принципу "проси больше - получишь меньше". По мере того как продвигалась реализация проекта, мы все больше и больше "спускались на землю". Потребовалось достаточно много времени, для того чтобы прийти к логике законченного комплекса. Где-то к сентябрю фирма, выигравшая тендер, должна представить детальный расчет, и тогда уже сумма будет выверена с точностью до знаков после запятой. Сегодня она колеблется в пределах от 100 до 160 миллионов долларов.
- Потребует ли проект бюджетных вливаний?
- Нет, финансировать его будет стратегический инвестор - фирма, выигравшая тендер. Она получит в свое управление весь комплекс. Земля и стены остаются в собственности государства, а все, что внутри, будет сдаваться в аренду тем, кто займется там своим бизнесом - отельным, аукционным, музейным и так далее.
- Как бы экономно ни расходовались сегодня средства, какой бы прозрачной ни была бухгалтерия, но после известных скандалов все равно могут возникнуть какие-то подозрения и обвинения - теперь уже в ваш адрес...
- Мы это понимаем. И поэтому все, что связано с масштабными проектами (да и не только с ними, это распространяется на всю нашу систему), делается таким образом, чтобы проблемы предыдущего периода больше не возникали. Если выбор крупных подрядчиков - обязательно конкурс, тендер. Если распределение финансовых средств - тоже все абсолютно ясно: откуда, как и почему. Мы сегодня практически не пользуемся кредитными ресурсами, которых было так много взято в предыдущий период и по которым мы сегодня не можем заплатить. Нельзя быть святее Папы Римского, но я и те, кто со мной рядом, вся команда, стараемся работать так, чтобы в первую очередь не было стыдно перед собой, чтобы легко можно было ответить на самые сложные вопросы.
- "Кремлевский", Константиновский дворец в Стрельне... Какие проекты в дальнейших планах?
- К сожалению, в последнее время в СМИ произошел некий перекос в освещении деятельности Управления делами президента. Основные наши усилия сосредоточены в другой плоскости. Выражаясь сухим языком, это построение эффективной экономической модели управления всем тем, что называется Управлением делами президента. Это касается всего транспортного блока, наших оздоровительно-лечебных комплексов, медицинского центра, недвижимости... Да, крупные проекты были, есть и будут, есть и еще задумки, но это десятая, а может, даже меньшая часть того, чем занимается УД.
- Реконструкция Кремля продолжится?
- Это насущная потребность. Корпуса, выходящие на Ивановскую площадь, где сидит администрация президента, с виду очень красивые, туристы их видят, всем нравится, а внутри очень серьезные проблемы. То же самое касается Старой площади, Белого дома, Конституционного, Верховного суда, здание МИДа уже который год реконструируется. Да какой наш комплекс ни возьми. С виду красивые, помпезные здания, но практически все они не ремонтировались, не реконструировались десятки лет. Во Дворце съездов в Кремле с момента его построения в 61-м году ничего не менялось. Я недавно провел осмотр помещений: там стоят приборы, электрическое оборудование выпуска 59-го, 61-го годов... Оно работает - умеют у нас делать, когда захотят, - но где 60-й год, и где мы? Мы приступили к реконструкции ГКД, с тем чтобы в сентябре, к новому сезону, зал получил хотя бы новый звук и свет.
- Большой резонанс вызвало появление в ГКД кафе. Следует ли воспринимать это как признак демократизации Кремля?
- В этом решении была очень простая логика, это недемократизация и не либерализация, а создание нормальной человеческой инфраструктуры современного музея. Люди приходят в Кремль семьями, проводят в кремлевских музеях минимум два часа, а чтобы все посмотреть, полдня надо. На улице жара, а стакан воды выпить негде. Уж не говоря о том, чтобы перекусить. Вы приезжаете в Лувр и можете там сутки находиться: пойти отдохнуть в кафе, выпить вина, посидеть на балкончике и пойти дальше наслаждаться произведениями искусства. А из Кремля люди были вынуждены выбегать до ближайшего буфета. Поэтому мы приняли такое решение, и все его поддержали: и руководство администрации, и президент.
- Ваш прогноз или, может быть, ваши планы: изменится ли облик Красной площади в ближайшие годы? Что будет с Мавзолеем, с пантеоном у Кремлевской стены?
- Я уже говорил: я не сторонник ни революций, ни бешеных эволюций. Да, не очень здорово, что в центре столицы находится кладбище... Но с этими символами выросли и прожили жизнь мои и ваши родители, миллионы людей. Можно сейчас все это бульдозером снести, но ради чего? Да это ввергнет нас бог знает во что! Должны смениться поколения, условия жизни, еще много чего, чтобы это было воспринято всей страной спокойно и адекватно. А может, все там и останется, может, возникнут какие-то новые идеи, о которых мы пока даже не догадываемся... Но мое глубокое убеждение - в ближайшие годы ничего трогать не нужно. Ломать памятники - это недемократия.
- Финансы, собственность - это всегда власть. Вы ощущаете себя политиком?
- Стараюсь об этом не задумываться. Да, безусловно, огромное количество решений связано с политической, общественной жизнью страны. Но, по-моему, чем больше будешь думать о том, какой ты важный, какой ты политик, тем меньше ты будешь заниматься и политикой, и своим конкретным делом.
- Чисто летний вопрос: когда собираетесь в отпуск?
- Как президент пойдет, так и я. Сложно строить планы, когда все оперативно меняется, И у президента, и у нас, несмотря на лето, дел по горло. Где буду проводить, честно говоря, не знаю. Постараюсь поближе к морю.
Андрей Камакин