Пошел третий год с того дня, как известный петербургский предприниматель и меценат Михаил Мирилашвили был арестован по обвинению в "создании организованной преступной группы с целью освобождения похищенного отца". Нынешние судебные заседания приоткрывают завесу тайны над этим громким "делом" и дают материал для интересных умозаключений.

Метаморфозы

История началась 7 августа 2000 года, когда среди бела дня вооруженные преступники, переодетые в милицейскую форму, захватили и угнали автомобиль, в котором находился отец предпринимателя, Мирилашвили-старший.

Через двое суток бандиты освободили пожилого человека, а сами скрылись. Большой неожиданностью стало то, что прокуратура Санкт-Петербурга прекратила уголовное преследование преступников под предлогом "добровольного освобождения похищенного". Хотя было известно, что подозреваемые - рецидивисты, специализирующиеся на похищении людей, расследование их преступлений толком так и не проводилось.

Действия банды лихих гастролеров оставили прокуроров равнодушными, зато взволновало известие о пропаже двух мелких уголовников, воров Двали и Какушадзе, которые имели отношение к похищению Мирилашвили-старшего. И на свет появилось дело N31899 - пресловутое "дело Мирилашвили". В нем сын похищенного превратился в матерого преступника, а подозреваемые в похищении - в потерпевших, которые нынче пытаются свидетельствовать против предпринимателя.

Обвинение

Арест предпринимателя 23 января 2001 года всколыхнул город. А уже 25 января на пресс-конференции петербургский прокурор Иван Сыдорук во всеуслышание заявил, что Михаил Мирилашвили после похищения отца создал преступную группу и организовал похищение и убийство Двали и Какушадзе. Заявил прокурор и о скором суде, поскольку "в распоряжении прокуратуры находятся исчерпывающие и неопровержимые улики виновности Мирилашвили".

Следствие

Тем не менее, по мнению адвокатов, следствие по "делу Мирилашвили" искусственно затягивалось, и в результате продлилось максимальный срок - полтора года. По словам представителей защиты, Михаил настаивал на активизации следственных действий, требовал допросов, однако его держали в тюрьме именно под предлогом того, что он может помешать следствию. При этом, как в десятках ходатайств утверждают адвокаты предпринимателя, им отказывали в очных ставках, материалы следствия скрывались, экспертизы проводились без их участия, показания обвиняемые смогли дать лишь несколько раз, да и то в самом начале следствия.

Следователь Калинина вскоре после начала работы заявила о невиновности предпринимателя и намерении закрыть "дело". Тогда ее отстранили, а производство по "делу" передали Касьяненко.

За первые пару месяцев были задержаны или арестованы около сорока человек, которым предлагалось дать показания против Мирилашвили. Журналистам рассказывали, что в ход шли противозаконные методы: уговоры, угрозы, шантаж, помещение в камеру к убийцам-рецидивистам... Номер не прошел, и, продержав в кутузке кого три, кого семь, кого десять дней, их освобождали.

А в июле 2002 года, по мнению защиты, с серьезными нарушениями, без ознакомления части обвиняемых с материалами дела N31899, оно было передано в суд.

Суд

Судебные заседания начались только в ноябре, после нескольких месяцев урегулирования процессуальных тонкостей. Суду предстояло разобраться с обвинением, предъявленным прокуратурой, показаниями нескольких десятков свидетелей, аудиозаписями телефонных переговоров, пачкой экспертных заключений и двумя трупами, эксгумированными в июле 2001 года.

Сюрпризы не заставили себя ждать. Произошло то, о чем с самого начала предупреждал Михаил Мирилашвили: "дело" стало рассыпаться на глазах. При этом выяснялись любопытные подробности.

РУБОП

Суд установил, что ориентировку на людей, ныне подозреваемых в похищении Мирилашвили-старшего, петербургским коллегам отправили из Москвы еще в марте 2000 года. Рубоповцы Северной столицы никак не отреагировали, и гастролеры, прибыв на невские берега, прекрасно себя чувствовали.

И лишь через 4 месяца, в июле, когда москвичи вновь поинтересовались судьбой членов ОПГ, петербургский РУБОП зашевелился. Приезжих вычислили, сфотографировали, установили за ними слежку. Тогда же было получено и разрешение на прослушивание телефонных разговоров в квартире, снятой для их главаря, Автандила Кервалишвили по кличке "Нико", и диспетчера Мзии Маргвелашвили - жены "вора в законе".

Однако в суде стало известно, что слежка велась выборочно, разговоры переходились с грузинского не сразу и только в общих чертах. Именно поэтому, надо полагать, было спокойно подготовлено и осуществлено похищение Мирилашвили-старшего.

Постоянная запись телефонных разговоров началась лишь когда один из подозреваемых почему-то по-русски сказал: "Этот человек у нас, ждем указаний, что с ним делать?" К тому моменту уже было известно о похищении, и смышленый оперативник догадался, о ком идет речь.

Тверская, 8

Ко времени похищения отца только Габриэл (Константин) Мирилашвили оказался в Петербурге. А его старший брат, Михаил, был в Израиле и готовил свадьбу дочери. Узнав о случившемся около полудня 7 августа, он лишь к ночи сумел добраться до Петербурга, приехал в свой офис на улице Тверской и не выходил оттуда до получения известия об освобождении отца.

Офис в течение полутора суток бурлил. По словам очевидцев и по свидетельствам, данным в суде, сюда в окружении свиты приезжали высокие милицейские чины с уверениями в том, что все правоохранительные органы заняты поисками. Здесь работали оперативники. Здесь же появлялись многочисленные родственники, друзья и знакомые семьи Мирилашвили - с соболезнованиями и предложениями помощи.

Впрочем, кипевшая на Тверской жизнь не помешала впоследствии представителям прокуратуры заявить о том, что якобы именно в офис по приказу Михаила Мирилашвили привезли похищенных Двали, Какушадзе и Григолашвили. Якобы именно там их пытали, после чего Григолашвили выпустили, а двоих других убили. Как этого могли не заметить многие десятки людей, половина из которых - милиционеры, осталось загадкой.

Цагарейшвили

Сам того не желая, услугу прокуратуре оказал бывший "вор в законе" Гоча Цагарейшвили, по слухам, раскоронованный за кражу воровского общака и даже вынужденный сменить свою настоящую фамилию - Биркадзе.

Гоча явился к Михаилу Мирилашвили и предложил помочь в поисках отца. Сейчас полагают, что он был одним из организаторов похищения Мирилашвили-старшего и рассчитывал таким образом поправить свои финансовые дела: выступая в качестве посредника-доброхота, он контролировал развитие событий и мог получить выкуп, якобы для передачи похитителям.

Именно Цагарейшвили из офиса на Тверской звонил в квартиру диспетчера преступников, Мзии Маргвелашвили, и разговаривал с ней. Он не знал, что эти разговоры записывались. И сейчас суд прослушивает записи, выполняя работу прокуратуры. По крупицам восстанавливаются события тех дней и расследуется похищение Мирилашвили-старшего.

"Доказательства"

В суде выяснилось, что "дело" не содержит ни одного доказательства каких бы то ни было противоправных действий Михаила Мирилашвили. Вообще из документов, представленных прокуратурой, явствует, что все преступления 7-8 августа совершили некие "неустановленные лица". Нет ни свидетелей, прямо указывающих на виновность Мирилашвили, ни улик, ни косвенных доказательств.

Но прокуроров это не смущает: они ссылаются на записи телефонных разговоров, заказав перевод некоему "специалисту" со средним образованием.

В этом переводе Михаилу Мирилашвили приписываются слова: "Зарезать вас всех надо". Есть в "деле" и распечатка разговора Гочи Цагарейшвили с Мзией Маргвелашвили. Гоча передает кому-то трубку и говорит Мзии, как сказано в переводе: "На, поговори с Мишей".

Прокуратура выдает это за доказательства и в обвинительном заключении делает вывод: Мирилашвили общался с похитителями, угрожал им убийством, после чего реализовал свои угрозы. Чего еще доказывать?!

При этом в "деле" отсутствуют аудиозаписи от 17 часов 7 августа до 13 часов 40 минут 8 августа. Почему исчезли свидетельства именно того, что происходило в течение 21 часа, когда прослушиваемый телефон буквально не замолкал, когда Михаил прилетел в Петербург и говорил с Мзией, когда удерживался Мирилашвили-старший и когда, по заявлению прокуратуры, пропали Двали и Какушадзе?

"Записи не сохранены по техническим причинам", -отвечают в прокуратуре. Однако то, что трактуется в пользу обвинения, отчего-то не пропадает. Резонно предположить, что записи уничтожены для сокрытия улик, свидетельствующих против организаторов и участников похищения Мирилашвили-старшего: Маргвелашвили, Кервалишвили и Цагарейшвили.

Словом, телефонные разговоры свидетельствуют лишь против участников похищения отца Мирилашвили, а не против него самого. Ведь установлено, что Маргвелашвили приехала в Петербург вместе с Кервалишвили на той самой "девятке" с московским номером, которую впоследствии использовали и бросили похитители Мирилашвили-старшего.

Лингвисты

В суд были вызваны два переводчика, которые независимо друг от друга провели экспертизу перевода, заказанного прокуратурой, и предложили свои варианты. Правильность перевода оценивала и мать Какушадзе, привлеченная в качестве потерпевшей.

Подтвердилось, что прокуроры получили именно то, за что заплатили. На пленке сказано не "Зарезать вас всех надо", а "Чтоб вы сдохли". И, по свидетельству лингвистов, расхожий фразеологизм перевести иначе невозможно... Вернее, возможно, только в том случае, если переводчику поставлена задача: перевести именно так.

Имя "Миша" в записи вообще не звучит, что в суде подтвердили и оба переводчика и, что особенно важно, потерпевшая. Как его услышал прокурорский переводчик - загадка. Адвокаты Мирилашвили обратились к суду с просьбой: вызвать мастера слова и задать ему пару вопросов о причинах столь "специфичного" перевода. Однако прокуроры категорически возразили: мол, если вы считаете, что переводчик совершил уголовное преступление, обращайтесь в суд. Только не в рамках "дела Мирилашвили", а отдельно.

Фоноскопия

И самое главное. Михаил Мирилашвили никогда не отрицал того, что несколько раз говорил с Мзией. Он протестовал против подтасовки результатов фоноскопической экспертизы, за которую, как выяснилось в суде, прокуратура заплатила коммерческой структуре, ни много ни мало, 317000 рублей. Мало того, что фальсифицирован перевод сохранившихся аудиозаписей. Судя по всему, фальсифицирована и экспертиза голоса: на записи с Маргвелашвили говорит не просто другой человек, там звучат три разных голоса!

В суде выступал автор использовавшейся методики фоноскопии, а комментировали его выступление двое ведущих специалистов Экспертно-криминалистического управления МВД России. И, если отбросить утомительные технические детали, выяснилось следующее: голос на пленке принадлежит не Михаилу Мирилашвили. Специалисты отметили и следы копирования на якобы оригиналах, и несоответствие между продолжительностью записей по документам с фактическим хронометражем, и явные признаки логического монтажа аудиозаписей, представленных прокуратурой в суд. Словом, если в ближайших судебных заседаниях окончательно подтвердится, что все перечисленное соответствует действительности, то это уже не ошибка, а преступление.

Свидетели

Свидетелями обвинения прокуроры заявили уголовников, причастных к похитителям, их сожительниц, сотрудников правоохранительных органов, участвовавших в поисках Мирилашвили-старшего, и охранников.

В поведении столь разнообразных свидетелей в суде была общая черта. А именно - их показания шли вразрез с версией прокуратуры.

Вот, например, уголовник-рецидивист Царцидзе. Неоднократно судимый вор, задержанный с наркотиками как раз в то время, когда давал показания на следствии. Не потому ли Царцидзе остался на свободе, что стал сотрудничать с прокурорами?

На суде этот странный свидетель сообщил, что, со слов Маргвелашвили, Двали и Какушадзе были увезены из ее квартиры милиционерами, появившимися в сопровождении Цагарейшвили. Но при чем здесь обвиненный предприниматель, непонятно.

Снова всплыла история и с мнимым похищенным Григолашвили (на самом деле - также задержанным милицией). Он направил генеральным прокурорам Грузии и России покаянные письма, в которых сообщил о давлении со стороны следователей, под которым давал показания, рассказал, как развивались события на самом деле, и попросил защитить от угроз, исходящих от петербургской прокуратуры. Сейчас эти письма приобщены к "делу".

В суде подтвердилось, что Михаил Мирилашвили появился в офисе к ночи с 7 на 8 августа и никуда не выезжал. Находившиеся на Тверской многочисленные сотрудники правоохранительных органов уверили его в том, что бросили все силы на поиски отца и держат происходящее под контролем. И странно было бы, если бы человек, никогда не сталкивавшийся с розыскной деятельностью, с 12-часовым опозданием начал собственное расследование в присутствии специалистов из МВД и РУБОП.

Мирилашвили-старшего похитили с целью получения многомиллионного выкупа. Оперативники не сомневались, что его планируют вывезти в безопасное для преступников место - Чечню. Понимая это, Михаил видел и бессмысленность самостоятельных поисков, которые могли лишь осложнить ситуацию и помешать компетентным органам.

Один из свидетелей показал в суде, что его "взяли" в тот момент, когда он встречал жену из роддома. Кого-либо предупредить ему запретили, и несчастная женщина с новорожденным ребенком простудились, прождав на морозе шесть часов. На суде свидетель сообщил о криках и угрозах со стороны допрашивавшего оперативника, и о том, что подписал протокол допроса, не читая, лишь бы поскорее вернуться к жене.

Есть у прокуратуры еще свидетель, некто Мамедов. Он сейчас проходит по делу о заказных убийствах. Мамедов рассказал, как с несколькими подельниками закапывал мешки с трупами - теми самыми, позже опознанными как трупы Двали и Какушадзе. Было большим сюрпризом, когда Мамедов рассказал, что трупы они закапывали не в августе, как утверждает прокуратура, а... в ноябре.

То есть свидетели дают показания, не оставляющие от версии прокуратуры камня на камне. И все же прокуратура использует возможность затянуть судебные слушания, настаивая на ожидании до марта, когда из Грузии могут привезти Кервалишвили, сидящего там в тюрьме. Когда, быть может, удастся разыскать скрывающуюся Маргвелашвили.

А до тех пор, пока сторона обвинения не заявила об окончании представления суду доказательств, подсудимые не могут начать защищаться. И срок тюремного заключения Мирилашвили все продлевается и продлевается.

Генетики

Большим сюрпризом стало и исследование результатов экспертиз трупов, приписываемых Двали и Какушадзе. Опознавали их все те же дружки-уголовники, в объективности которых есть серьезные сомнения. Да и признаки, по которым проводилось опознание, весьма спорны: и "характерные черты" полусгнившего черепа, и "характерное телосложение" расчлененного на части трупа.

Большинство экспертиз проведены с такими нарушениями, что суд рассматривает их исключение из числа доказательств.

В суде открылось и то, что прокуроры скрывали полтора года. Оказывается, у матери Какушадзе взяли кровь, и ее ДНК сравнивали с ДНК обоих трупов. Генетический анализ показал отсутствие родства матери Какушадзе с тем, кого опознали как ее сына. Зато с его подельником Двали есть 50-процентная вероятность родства!

Так что еще предстоит выяснить: чьи же все-таки трупы фигурируют в "деле Мирилашвили".

Суть дела

Судя по тому, как развиваются события в суде, все больше подтверждений находит звучавшая с самого начала следствия версия о "заказном" характере "дела Мирилашвили". И во властных, и в финансовых кругах есть немало людей, которым выгодна эскалация процесса. Ведь изоляция предпринимателя - лучший момент для передела его прибыльного бизнеса.

Не следует скидывать со счетов и желание вероятных "заказчиков" получить некие политические дивиденды: лавры победителя, рост влияния, замешанного на страхе.

Но события не пошли по написанному сценарию, вырвались из-под контроля. Бизнес Михаила Мирилашвили по-прежнему развивается и процветает, прибрать его к рукам никому не удалось. А громкое "дело" с треском разваливается.

Тем временем Генеральная прокуратура возобновила расследование похищения Мирилашвили-старшего, и теперь выплывут на свет подлинные причины, побудившие это дело прикрыть.

Выяснится, действительно ли имели место похищение и убийство Двали и Какушадзе, и если так - эти преступления будут расследованы, а к суду привлечены истинные виновники.