В последние дни Михаилу Ходорковскому пришлось терпеливо отвечать на множество вопросов, и ответы он давал насколько мог конкретные. Но он не смог сказать ничего определенного о своих нынешних финансовых ресурсах. «Я сейчас своего финансового состояния полностью еще не представляю», — сказал он и оптимистично добавил: «Я думаю, что я, конечно, разберусь с этой ситуацией».
А ведь чуть больше 10 лет назад Ходорковский был единственным российским олигархом, чье состояние можно было высчитать с той же точностью, с какой Forbes считает капиталы американских богачей — владельцев точно известных долей в публично торгуемых компаниях. В 2002 году, через год после того, как Forbes впервые назвал Ходорковского самым богатым россиянином, гибралтарская Group Menatep Ltd., владевшая 61% нефтяной компании ЮКОС, раскрыла своих владельцев. Выяснилось, что у Ходорковского 9,5% акций Group Menatep и он единственный бенефициар схемы, через которую оформлена собственность еще на 50% акций. Схема эта позволяла Ходорковскому в случае форс-мажорной ситуации, — например, заключения в тюрьму, — передать другому акционеру право распоряжаться акциями.
Когда и Ходорковский, и второй человек в Menatep, Платон Лебедев, оказались за решеткой, право это перешло к Леониду Невзлину.
Под его руководством Group Menatep — с тех пор сменившая название на GML Ltd., но по-прежнему действующая в Гибралтаре, – и ее дочерние компании активно судились с «Роснефтью», которой достались активы ЮКОСа после его банкротства, и с другими контрагентами раздербаненной нефтяной компании. Невзлину, заочно приговоренному в России к пожизненному заключению и мирно живущему в Израиле, нечего терять и нечего бояться. Суды «дочки» GML и проигрывали, и выигрывали. В октябре этого года, например, американский суд постановил взыскать с входящего в «Роснефть» «Самаранефтегаза» почти $186 млн в пользу люксембургской Yukos Capital, подконтрольной GML. Деньги с «Роснефти» получить пока не удалось — в России решение не признается.
Так или иначе, сколько денег удалось «отбить» GML, сколько она смогла выручить от продажи зарубежных активов, находившихся вне структуры российского ЮКОСа, сколько, наконец, осталось в ней ЮКОСовских дивидендов, не «вынутых» бенефициарами — и где теперь все эти деньги, — всего этого Ходорковский вполне может не знать.
Согласно отчету о GML компании Dun & Bradstreet понятно, что группа, когда-то управлявшая активами в $30 млрд, сильно сжалась. Ее активы на конец 2010 года составляли $292 млн. Поскольку основную часть обязательств компании ($245,6 млн) составляли долги учредителям, можно считать, что капитал Ходорковского и партнеров и был примерно равен стоимости активов. То есть доля Ходорковского, на условиях 2002 года, была чуть больше $170 млн.
Структура его активов наверняка намного сложнее, но вполне безопасно предположить, что Ходорковский сейчас — «простой» мультимиллионер, обладатель состояния между $100 млн и $250 млн.
Forbes ,
24.12.2013
