Ожидание саммита "большой восьмерки" в Питере сопровождалось большими переживаниями. Однако эти переживания ограничивались в основном журналистскими и экспертными кругами, а также отдельными политиками типа американского сенатора Джона Маккейна, предлагавшего исключить Россию из G8 за неправильное поведение. Что касается Кремля, то меня поражало олимпийское спокойствие, которое там царило в преддверии и во время саммита. Москва явно не придавала саммиту значения больше, чем, скажем, празднованиям 300-летия Санкт-Петербурга или 60-летия Победы. Поэтому на вопрос о том, сбылись ли ожидания российского руководства от председательствования в "восьмерке", можно дать только положительный ответ. Хотя бы потому, что ожидания никак нельзя было назвать завышенными.
Если от чего-то и опасались неожиданностей, то не от самого саммита G8, а от российско-американской встречи, учитывая недавнюю речь Ричарда Чейни и постоянное подзуживание со всех сторон президента Буша "жестко поставить вопрос о демократии в России". И, действительно, именно в отношениях с США таился, пожалуй, единственный негативный сюрприз. Американское аграрное лобби и предвыборные соображения атакуемой оппозицией и непопулярной республиканской администрации Буша не позволили состояться согласию Вашингтона на вступление России во Всемирную торговую организацию. Теперь это дело может здорово затянуться. Грузия уже открыла ящик Пандоры, заявив о намерении передоговариваться с Россией; не исключаю, что примеру Тбилиси могут последовать и другие страны. А если Украина окажется в ВТО на минуту раньше нашей страны, то о членстве придется забыть - торговые переговоры с Киевом могут вестись вечно. Впрочем, в Москве не сильно переживают по поводу ВТО, поскольку не считают преимущества членства доказанными. Похоже, единственными последствиями затяжки с американским решением пустить нас в ВТО станут неучастие "Шеврона " и "Конако" в освоении Штокмановского газового месторождения и покупка "Аэрофлотом" новой партии самолетов не у "Боинга", а у европейского "Эйрбаса".
"Отлично поработали, надо двигать это дело - а мне нужно уезжать в 2.15 - тебе небось хочется, чтоб я убрался, и дать передышку спецслужбам". Джордж Буш, президент США (из неформальной беседы, по версии газеты "Нью-Йорк таймс", с Владимиром Путиным на заключительном ланче саммита G8, когда микрофон Буша забыли выключить, Стрельна (Санкт-Петербург), 17 июля)
А публичная часть обсуждения проблемы демократии в России обернулась фарсом. Присутствие аж двух первых замов госсекретаря США на сборище ультранационалистской, ультракоммунистической и ультралиберальной партий (Лимонов - Анпилов - Касьянов) с общим рейтингом менее 1% трудно отнести к осмысленным политическим шагам уважающей себя страны. Подачу президента Буша, предложившего брать пример с Ирака в построении демократии, мог бы приветствовать любой полемист, а тем более такой опытный, как Владимир Путин, который сразу же под бурные аплодисменты выразил сомнение в целесообразности для России следовать иракской модели демократического развития. Сама же встреча "восьмерки" была заслонена трагическими событиями на Ближнем Востоке. Кто-то из отечественных политиков даже увидел в этом позитивный аспект. Ярые критики Путина, обычно комментирующие события в России для западных телеканалов, получили меньше эфирного времени, чем можно было бы ожидать, не случись война в Ливане. Но следует заметить, что главными ньюсмейкерами на саммите были вовсе не критики, а сам Путин и его команда, которые в спокойной ситуации могли рассчитывать на гораздо большее внимание мировых СМИ.
Между тем ливанская драма явно ускорила процесс принятия решений на саммите и сближение позиций по всему кругу обсуждавшихся вопросов. Буквально на глазах за два дня сблизились взгляды на ближневосточный узел, что позволило принять общее заявление (которое, впрочем, могло быть более предметным). Присутствие в одном месте лидеров всех ключевых стран позволило впервые договориться о резолюции Совета Безопасности ООН по ракетным испытаниям Северной Кореи.
После саммита многие задавались вопросом: улучшил ли он имидж России и Путина? На мой взгляд, безусловно. Достаточно почитать западные газеты, тон которых сменился на куда более уважительный. Страна наша заявила о себе как о полноценном члене клуба серьезных держав. Но у вопроса есть и другая сторона. В принципе, имидж России и Путина в глобальном масштабе (если не брать узкий слой западных СМИ и политического класса) и без того гораздо лучше, чем у большинства наших партнеров по G8, да и у самой "восьмерки".
У этой организации устойчивая репутация "клуба жирных котов", собирающихся для обсуждения собственных проблем. Россия, на мой взгляд, внесла большой вклад в улучшение имиджа "большой восьмерки", развернув итоговые документы в сторону интересов не только наиболее развитых стран, но и остального, менее удачливого человечества. В области энергобезопасности речь шла о правах не только потребителей энергии, заинтересованных в увеличении добычи и максимальной либерализации рынка, но и производителей, которых волнуют вопросы справедливой цены на невозобновляемые ресурсы, беспрепятственной транспортировки и долгосрочных обязательств потребителей. И такая наша постановка прошла. Документы по образованию и борьбе с эпидемиями тоже были развернуты в сторону менее развитых государств.
Размыванию образа замкнутого клуба способствовало приглашение в Стрельну лидеров Китая, Индии, Бразилии, Мексики, ЮАР. После того как Путин и британский премьер Тони Блэр выступили за расширение "восьмерки", превращение ее в "девятку", "десятку" и т.д. становится вопросом времени, как бы ни сопротивлялись этому наши американские друзья, в принципе не любящие организации, которые они не контролируют (а увеличение числа членов клуба такой контроль осложнит). Но делать вид, что в "восьмерке" собрались самые влиятельные на сегодняшний день государства, - это значит проявлять неадекватность в оценке идущих в мире перемен.
Так что формат "восьмерки" сам скоро может стать историей - по мере формирования все новых самостоятельных центров силы в условиях уже фактической многополярности.
