По данным адвоката Анны Паничевой, судьи сейчас в 90% случаев удовлетворяют ходатайства о заключении подследственных под стражу
Фото: Сергей Михеев / Коммерсантъ

Однако по данным Анатолия Кучерены, главы комиссии Общественной палаты по контролю за деятельностью правоохранительных органов, в прошлом году российские суды 380 500 раз принимали решения о заключении подследственных под стражу. По сравнению с предыдущим годом количество таких решений выросло на 50 000. "Даже когда решения об аресте подследственных принимали прокуроры, цифры были меньше",– говорит Анатолий Кучерена. По данным адвоката Анны Паничевой, судьи сейчас в 90% случаев удовлетворяют ходатайства о заключении подследственных под стражу. В целом можно сказать, что, вопреки надеждам реформаторов, суды не стали механизмом реального контроля за деятельностью следователей.

Впрочем, злоупотребление механизмом предварительного заключения – проблема не только российская. В Мексике, по данным за 2004 год, предварительному заключению подвергается почти половина всех подследственных. При этом подследственные, находящиеся в предварительном заключении, составляют почти половину всего населения мексиканских тюрем. Разумеется, в результате оказывается, что многие из них проводят месяцы и годы в тюрьме напрасно: каждый год суды Мексики оправдывают порядка 40 000 человек, проведших то или иное время под стражей.

Еще тяжелее эта проблема в Индии, где подследственные, находящиеся в предварительном заключении, составляют от 60% до 75% всего тюремного населения. Во многих случаях срок, который они проводят в тюрьме, намного превышает тот максимальный срок, который они могли бы получить. В июне прошлого года из тюрьмы был выпущен 77-летний Мачан Лалун из штата Асам, находившийся в предварительном заключении с 1951 года. Хотя преступление, в котором он изначально обвинялся, предполагало максимальное наказание в виде десяти лет лишения свободы. Мачан Лалун не единственный "долгожитель" индийских СИЗО: Халилур Рехман провел в предварительном заключении 35 лет, Анил Кумар Бурман – 33 года, Сонамани Деб и Парбати Малик – по 32 года.

Проблема чрезмерного или вовсе излишнего содержания обвиняемых в предварительном заключении – это общая беда развивающихся стран. По данным международной организации Human Rights Watch, лица, находящиеся в предварительном заключении, составляют больше половины тюремного населения в Бангладеш, Чаде, Эквадоре, Сальвадоре, Гватемале, Гондурасе, Мали, Нигерии, Пакистане, Парагвае, Перу, Руанде, Уганде, Уругвае и Венесуэле. В Доминиканской Республике 75% подозреваемых содержатся в предварительном заключении до истечения срока давности по их делам – и затем освобождаются. Правоохранительная система в этих странах носит характер не столько судебно-правовой, сколько репрессивный.

Проблема не только в том, что люди сидят в тюрьме безвинно или неоправданно, но еще и в том, что подобная практика поддерживает и воспроизводит некачественность всей системы следствия и правосудия. Пристрастие следователей и прокуроров к аресту как мере пресечения понятно. Содержание под стражей есть способ давления на подследственного. Российские следователи честно говорят, что если они будут ограничены в возможности брать под стражу подозреваемых, это серьезно ухудшит раскрываемость. И виновные будут чаще уходить от ответственности. Однако имея в арсенале этот простейший метод, дознаватели не имеют стимулов улучшать качество дознания. В рамках нерепрессивной системы они оказываются неконкурентны.

Наконец, практика повсеместного предварительного заключения способствует формированию обвинительного правосудия. После того как человек был помещен в тюрьму и провел там несколько месяцев, и следствие, и прокурор, и даже суд оказываются крайне заинтересованными в обвинительном приговоре. В противном случае им могут быть предъявлены претензии безвинно пострадавшего или вышестоящих инстанций.