Не так давно случилось то, что, по идее, должно было случиться двумя годами ранее. Конфронтация между губернатором Санкт-Петербурга Владимиром Яковлевым и полномочным представителем президента РФ по Северо-Западу Виктором Черкесовым, которая существовала с первых дней появления полпреда на берегах Невы, наконец перешла в открытую фазу. Эпоха кислых мин при плохой игре и натужных чайных церемоний, судя по всему, навсегда уходит в прошлое и сменяется полосой спорадических прорывов плохо сдерживаемого раздражения. Пока что это раздражение звучит из уст руководителей соответствующих пресс-служб. Однако, судя по всему, это не что иное, как столкновение сторожевых отрядов, за которым неминуемо должно последовать вступление в игру основных сил — передового полка, полков правой и левой руки, большого полка и, наконец, неизменной козырной карты всех политических баталий современности — засадно-компроматного полка. Дело в том, что накат федеральных силовиков на Владимира Яковлева, идущий с переменным успехом на протяжении уже нескольких лет, судя по всему, вступил в кульминационную фазу. За последний год были возбуждены уголовные дела против четырех петербургских вице-губернаторов. Появление первой реальной жертвы этого наката, собственно, и явилось поводом для запоздалого начала открытых информационно-боевых действий. 7 мая на 52-м году жизни от последствий инсульта скончался бывший вице-губернатор Санкт-Петербурга Валерий Малышев, уголовное дело которого незадолго перед тем было передано в суд. Атака на Смольный, однако, продолжилась. Спустя пару недель последовало заявление министра внутренних дел Бориса Грызлова о намерении свести счеты с «бандитским Петербургом» и, в частности, покончить с беспределом на топливно-энергетическом рынке. Возможно, это не что иное, как «черная метка» еще одному петербургскому вице-губернатору. Вскоре после этого шеф Счетной палаты РФ Сергей Степашин и полпред по Северо-западу Виктор Черкесов заключили своего рода конкордат, среди официально декларированных целей которого — усиленный контроль за дорожным хозяйством Санкт-Петербурга, а также за использованием средств, выделенных на реставрацию исторического центра города. Хорошо все это или плохо? На первый взгляд, если в стране, где власть, по общему мнению, насквозь коррумпирована, начинается борьба с коррупцией — это безусловно хорошо. Правда, было бы еще лучше, если бы эта борьба ограничивалась не только возбуждением громких дел, но и успешным финалом этих дел в суде. В итоге получается странная вещь: обвинительных вердиктов нет, а жертвы полицейских репрессий - налицо. В том числе доведенный угрозой ареста до сердечного приступа, а в конце концов - и до могилы Анатолий Собчак и уже упоминавшийся Валерий Малышев. Можно ли считать такую борьбу с коррупцией эффективной, а самое главное — справедливой? Может ли быть справедливой репрессия, то есть фактически бессудное наказание? С точки зрения либеральной системы ценностей, в основе которой лежат права человека, — репрессия считаться справедливой не может. С точки зрения традиционной российско-советской логики, согласно которой «без вины виноватых не бывает» и «если посадили, значит есть за что», — может. Вопрос лишь в том, кому какая логика ближе. Но если попробовать отвлечься от рассуждений на тему высшей справедливости и взглянуть на ситуацию с точки зрения политической целесообразности? Может быть, именно с политической точки зрения Санкт-Петербургу полезно, чтобы таким, пусть не вполне гуманным, способом недостаточно эффективные руководители города были заменены на новых, более эффективных и талантливых? Иными словами, может быть именно в ней, в этой малоприглядной с виду склоке обитателей бывшего Института благородных девиц с обитателями бывшего Дворца бракосочетаний и сокрыта сермяжная правда политической будущности Великого города? И здесь опять сталкиваются две логики: европейская и евразийская. В Европе принято считать, что вопрос об эффективности того или иного политика должны решать сами граждане, то есть избиратели. В России этот вопрос традиционно решало и по сей день решает — при полном сочувствии большинства граждан — вышестоящее начальство, которое всегда априорно убеждено в том, что оно в кадровых вопросах гораздо умнее своих подданных. Правда, с некоторых пор «неразумные подданные» все же допущены к участию в избирательном процессе, и это вынуждает высокое начальство искать новые способы для того, чтобы сохранить за собой кадровую монополию. В ход идет все - от организации манипулируемых выборов до использования полицейской машины для устранения неугодных претендентов на власть. В этой связи схватка Яковлева и Черкесова - это не просто схватка двух номенклатурных монстров. И не просто решение вопроса о том, какой губернатор нужен Петербургу в будущем - подобный нынешнему или какой-то принципиально иной. Это попытка найти ответ на вопрос о том, что полезнее для петербуржцев: учиться на собственных ошибках и пытаться самостоятельно выстраивать отношения со своими руководителями — или же всецело уповать на милость, разум и всемогущество кремлевского начальства? Опыт Европы убеждает в том, что свободное гражданское самоуправление в конечном счете эффективнее и полезнее, нежели жесткое бюрократическое управление. Что ж, у Санкт-Петербурга есть неплохой повод еще раз попытаться ответить на вопрос о том, каким городом в большей степени он является -европейским или евразийским.