Лениградская Правда
29 MARCH 2024, FRIDAY
    ТЕМЫ ДНЯ          НОВОСТИ          ДАЙДЖЕСТ          СЛУХИ          КТО ЕСТЬ КТО          БУДНИ СЕВЕРО-ЗАПАДА          РЕДАКЦИЯ     
Немецкая подруга первой леди России
23.12.2001 00:01
На следующей неделе в книжные магазины Москвы должна поступить переведенная с немецкого книга Ирен Питч "Пикантная дружба" издательства "Захаров". Автор книги рассказывает о своей дружбе с тремя русскими женщинами. Книга, скорее всего, не была бы написана и уж совсем точно не была бы издана в России, если бы одной из трех подруг г-жи Питч не оказалась Людмила Путина. На днях издатель Игорь Захаров решил поделиться c "Вестями.Ru" своими соображениями по этому поводу.
оскольку я популяризатор во всех своих ипостасях - и в прежних журналистских, и в нынешних издательских, - то когда я вижу что-то интересное, реакция у меня всегда одинаковая. Мне хочется, чтобы и другие сказали: вот, смотри, старик, интересная штука.

Весной мне сказали, что можно купить права на книжку, где живой человек изнутри. Это то, что меня всегда прельщает, - будь то Ландау, Наполеон, Маша Арбатова или Людмила Путина. Кто они по должности - вторично. Книга может нравиться - не нравиться, но отказаться издать ее было бы непрофессионально. Особенно в нашей стране, где нет биографий, нет non-fiction. У нас романы, а мне нравится биографически-мемуарный жанр, потому что в лучших своих образцах это должно быть так же интересно. Но еще и правда, ну, может быть, вязкая правда. Я не беру на себя функции верховного судьи - это не моя забота.


Кроме того, я предприниматель и конечно надеюсь, что эта книга будет продаваться.

Тут есть много приходящих, субъективных обстоятельств, которые сбивают даже меня с толку. Потому что в последние десять лет, уйдя из "Независимой газеты", я не лез в текущую живую политику: вы там, ребята, сами, а я в крайнем случае в телевизоре увижу или в газете лучше прочитаю, если уж это будет совсем интересно. Дело в том, что в политике уровень правды гораздо меньше, там сплошные мифы, о которых я совершенно не имею никакого представления, в отличие от времен советской власти, когда можно было высчитать, пусть совершенно ошибочно, но - все же - там была какая-то своя логика. Сейчас же я ничего не понимаю, но вляпался.

И я поймал себя на том, что, с одной стороны, не хочется становиться если не мишенью, то по крайней мере орудием. Но с другой - я устал, и мне надоело бояться президента своей страны. А я его боюсь, потому что я его не понимаю. Я гораздо больше и лучше понимал Ельцина, Брежнева или даже Сталина, если хотите, чем президента Путина. А когда я чего-то не понимаю, то дискомфортно себя чувствую.

Плюс я воспитан так, что власти еще надо и бояться или, по крайней мере, находиться с ней в каком-то антагонизме. Ее нужно либо обмануть, либо убежать от нее, либо перехитрить и так далее. Короче, эта несанкционированная Кремлем, то есть самовольная книга - еще и моя проверка Кремля: если он начнет на меня "наезжать" - значит я его правильно боюсь, и надо отсюда сваливать, а если не тронет - то я буду его не бояться, а уважать.

Хотя какие могут быть основания для беспокойства? Ведь в книге нет практически ничего плохого или обидного, там просто показаны живые люди, такие как они есть в повседневной жизни. А без недостатков и неприятных черт людей не бывает. На Западе политики платят деньги за такой пиар: таким образом они становятся более доступными, понятными и родными тем людям, которые их избрали. А это очень важно для них, политиков.

Но кое-какие основания для беспокойства все-таки существуют. И связаны они вот с чем. В июне, подписав договор на приобретение русских прав, я отправился к главному редактору "Огонька" Чернову, которому я часто и регулярно со своего барского издательского стола сбрасываю кое-что для предпубликаций.

Так вот: "Имеется интересный текст, и я, конечно, предлагаю вам в первую очередь". - "Ой, старик, это ужасно интересно, но ведь ты понимаешь, давай книжку". Я не успел доехать от Савеловского до Никитских ворот на общественном транспорте, а здесь уже ждал курьер, примчавшийся на машине. Стало быть, кто-то успел кому-то позвонить и говорит: книгу давай быстро! Хотя автор посылал книгу в несколько мест. Один экземпляр г-жа Нарусова лично отдала в руки г-же Путиной. Во всяком случае, она (Нарусова) сама так говорит. Ну вот, я отдаю книжку, ее читают там неделю. И мне говорят: старик, срочно отдавай в перевод, мы платим по высшему разряду, ты не будешь в обиде на нас.

Это июнь. Я оперативно заказываю перевод, переплачиваю за скорость, нанимаю бригаду в Питере из трех замечательных немецких переводчиков, прославившихся переводами Гессе. К 1 августа я получаю перевод, редактирую и в конце августа получаю верстку. Один экземпляр я читаю сам, а второй отправляю в "Огонек", чтобы они выбрали для себя наиболее пикантные, интересные для них места.

Но они говорят: "Нет, мы не будем печатать, ты не обижайся, но печатать мы не будем". Я говорю: "Что вдруг изменилось-то?" - "Ну, нам сказали, вам печатать не надо". Я говорю: "А раньше-то? Это что за базар, я угробил массу денег, я, может быть, и не стал бы вообще с этим связываться. Кроме того, не скрою, вы - "Огонек" как прокремлевское издание, такова ваша репутация, для меня послужили бы крышей, потому что вы напечатали бы куски раньше, и - я не держу никаких тайн - я допускал тот вариант, что Кремлю (ведь не обязательно главному герою или героине, но кому-то там) захочется, чтобы книга не вышла. И я просил Чернова еще в июне передать - если они захотят остановить, то меня, конечно же, как предпринимателя, живущего в российских условиях, можно купить и не очень даже дорого. Я не воспринимаю эту книгу как то слово, ради которого я должен "погибнуть на баррикадах".

Короче, "Огонек" отвалился, и я с ними рассорился. Я сказал, что я с такими дела не имею и так далее. Пока я чесал в затылке, что делать дальше - страшнее ведь стало, - тут Раф Шакиров начал выпускать газету "Газета".

Я посылаю ему экземпляр. Раф прочитывает сам за уик-энд. В понедельник: "Все, берем. Так, фотографии есть? Что еще есть?". Я говорю: "Есть письма президента с благодарностью за поздравления по поводу избрания. А потом она готова дать эксклюзивное интервью, включая, быть может, те пассажи, которые она не сочла возможным напечатать в книге.". - "Ну хорошо, мы готовим серию публикаций, сколько у нас есть времени?" - "У нас есть месяц, потому что книга печатается месяц".

Проходит недели две, я исправно покупаю газету, а там ничего нет. Я спрашиваю по телефону: "А почему?" Мне отвечают: "Знаешь, старик, мы печатать не будем, ты не обижайся на нас". Я говорю: "Понял, еще один. А можно чуть конкретнее, потому что если вам рекомендовали не печатать, то как минимум я должен это знать, - и надо больше соломки подстелить. Если же это какая-то прихоть, то я не понимаю, чья прихоть, потому что ты главный редактор".

Короче, я на него тоже в обиде и тоже перестал с ним общаться.
Ну, раз так, раз приличные люди не хотят… "Московский комсомолец" уже несколько раз печатал, когда еще вышел немецкий текст, какое-то интервью брали. А ко мне регулярно ходит книжный обозреватель "Бульвара МК". Я передал с ним экземпляр заместителю главного редактора Поэгли, а тот получил текст и тут же улетел в Канаду на следующий день.

Директор мой собственный начинает: а надо ли? а может, не надо? Но ведь есть известный профессиональный вызов и человеческий тоже: мы что, в конце концов, и к тому же сейчас другие времена. Я продолжаю думать, что мы сейчас живем в более чем "вегетарианские времена", если вспомнить слова Анны Андреевны Ахматовой. И очень стыдно бояться неизвестно чего. А чего же они никто не хотят-то? Это же интересно. Но пропади пропадом, у человека есть собственная гордость, и я перед ними унижаться не буду: "Дяденька, напечатай". Я гордыню имею. Поэтому под СМИ я черту подвел, выражаясь на партийном советском языке, - нет и нет. И переключился на товароведов в магазине.

Последняя информация: магазин "Библио-Глобус" заказал от первого тиража пять тысяч экземпляров - это то ли половина, то ли треть от моего первого пробного тиража. Пять тысяч экземпляров - это тираж хорошего романа, который продается в течение года.

И прочие оптовики: "Где, когда?"

Я меньше всего ожидаю, что все будут говорить: вот, наконец, я узнал всю правду, вот как она правильно написала. Или наоборот. Это не важно, но это стоит того, чтобы почитать. Иногда, думаю я, послушать женщин, разговаривающих между собой о своем, очень интересно. Понятно, что эту книжку не издали бы, если бы речь шла о никому не известных подругах. Но тут даже обсуждать нечего.

Я не могу поручиться, что все в книге соответствует действительности, но я не издаю академически выверенную книгу, с комментариями и исправлениями. Я однажды стал читать "Былое и думы" в академическом издании, где половину текста занимают примечания, там к каждой странице было по пять, по семь примечаний, половина из которых начиналась фразой "это неверно, это было не там, это было не тогда". Я так возмутился и обиделся за Герцена! Когда я вам рассказываю какую-то историю, я думаю, что важнее, чтобы она была интересной. А то будет, как если вы описываете свои вчерашние похождения, а кто-то третий, который там присутствовал, все время говорит: "Да нет, дверь была слева, а не справа".

Конечно, Ирен Питч написала свою книгу, когда Путин стал президентом, - это очевидно. При этом я думаю, что это явно не заказная вещь, очевидно, не для того чтобы сделать приятное. Вплоть до того, что автор обижается, что всякие контакты с ее бывшей близкой подругой прекращены.

На самом деле это действительно первая книга в моей новой серии, так вульгарно называемой "Они о нас". Потому что это, собственно, традиция всемирная, когда иностранцы приезжают и пишут, но для России это особенно пикантно. Еще Пушкин говорил, прочитав какое-то другое мнение иностранцев, что я, мол, и сам не большой любитель русских нравов, но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это мнение. Да, понятно. В конце концов, я и про собственную жену могу сказать нелицеприятно, но если кто-то другой будет говорить то же самое, то я обижусь. Это все человеческие вещи, но в этом и прелесть.

Ну хорошо, немецкая женщина Ирен Питч что-то там такое сказала, но это же не первая полоса "Правды".

На самом деле я лучше стал понимать президента и его жену и даже стал испытывать к ним большую симпатию, потому что когда ничего не знаешь или ничему не веришь, то мифологизируешь и монстроизируешь в гораздо большей степени. А так говоришь: "Да нет, нормальный парень или нормальная тетка".

Но страшно. Я не хочу, но пусть. Это как идти зуб рвать, надо пойти скорее его рвать. А еще это, конечно, задор, потому что ведь предполагалось, что права на книгу будут продаваться на аукционе… А потом издательства стали отпадать, мы были четвертыми или пятыми, кому предложили купить права. Это было как вызов. Уже нельзя было не купить, не издать и продолжать жить, как прежде, будто ничего не случилось. Так что это проверка не только Кремлю, но и мне тоже. Это как Ефимов предлагал мне издать его переписку с Довлатовым: "Если не вы, то кто же?".
Вести.Ру , 23.12.2001

МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:


Логин
Пароль

Архив Ленправды
2024
01 02 03
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2001
2024
01
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
05 12
2001
10
2000
10
1999
04
2024
01 03
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2001
2000
1999
1998
1997
1996
1995
1994
1993
10 11
    ТЕМЫ ДНЯ          НОВОСТИ          ДАЙДЖЕСТ          СЛУХИ          КТО ЕСТЬ КТО          БУДНИ СЕВЕРО-ЗАПАДА          РЕДАКЦИЯ     
© 2001-2024, Ленправда
info@lenpravda.ru