Итак, кампания по выборам депутатов Законодательного собрания стремительно подходит к своему финишу. Впервые идущая у нас по новому федеральному закону, она наглядно показала все сильные и слабые стороны этого нормативного акта и одновременно, как это всегда и бывает, стала полигоном различных избирательных технологий - чистых и не очень.

В отличие от кампании 1998 года агитационный период начался не с момента регистрации кандидатов, а с уведомлений "кандидатов в кандидаты" о своем желании баллотироваться. Появился человек в окружной избирательной комиссии, взял листы для сбора подписей в свою поддержку - значит может за себя агитировать. Эта норма закона представляется правильной, потому что она четко страхует от двусмысленностей при том же сборе подписей - информация это или агитация.

Четыре года назад бывали такие случаи: претендентов снимали с дистанции, когда их команды знакомили избирателей с чисто информационными листовками. Получалось, что собирать подписи в пользу какого-нибудь однофамильца Юрия Болдырева и откровенно пудрить людям мозги, говоря, что по их округу хочет баллотироваться сам тогдашний заместитель председателя Счетной палаты, - это не запрещено, а честно информировать избирателей о биографии претендента, называя его научные звания, награды и иные заслуги, - это уже агитация, запрещенная законом.

А вот введенное новым законом ограничение агитации в СМИ только лишь месячным сроком выглядит не вполне разумным и логичным. Ну, хорошо, запретили до 8 ноября агитировать в газетах, разрешив делать это только в листовках. Но при этом не сказали в законе ни слова о том, что такое листовка, что, к примеру, исходя из звучания самого этого слова, должна быть она на одном листе.

Этим пробелом тут же и воспользовались кандидатские штабы. Они выпускали откровенно агитационные материалы в виде самых настоящих газет - на двух, четырех и даже восьми полосах. Но в выходные данные непременно помещали надпись о том, что их издание непериодическое. А дальше можно было только каждый раз менять название газеты-"листовки". При этом дизайн издания - шрифты, логотип, другие детали - делался чаще всего таким же, как и в первом выпуске, явно узнаваемым. И фактически избиратели все время получали периодическое агитационное печатное СМИ. Но попробуй-ка поймай на этом кого-нибудь из кандидатов!

В новом законе, как показывает практика, излишне много агитационных запретов и ограничений. Сказано, к примеру, что нельзя использовать для агитации детей до 18 лет. И это значит, что, увидев скромный снимок кандидата в кругу семьи, окружная комиссия может остановить тираж всего выпуска.

То же самое и с высказываниями в поддержку кандидата, и с его фотографиями, где он изображен с любым человеком, лицо которого узнаваемо. Есть официальное согласие такого лица - "таможня дает добро", нет - стоп всему выпуску. Одному из кандидатов, к примеру, тормознули четырехстраничный буклет из-за одной-единственной фотографии. Он был изображен там с группой сотрудниц по работе. Потребовали письменное согласие от каждой, но кто-то из них уже уволился, кто-то заболел и т. д.

Понятно, что вышеназванные нормы закона обусловлены негативным опытом прежних кампаний, когда кандидатам буквально через одного пожимал на их агитационных плакатах руку президент. На компьютере подобную картинку изготовить большого труда не составит: эта технология хорошо была показана в фильме "Любить по-русски-3". Потому и ввели запрет на агитацию со стороны высоких должностных лиц, потому и стали требовать письменного согласия изображенных рядом на фото. Но нельзя, видимо, абсолютизировать подобные законодательные табу. Ведь в этом случае информационно-агитационные материалы приобретут явно бледный вид, избиратели будут видеть в них по большей части только самих кандидатов да картинки природы. Или еще лучше - кандидатов на фоне натюрмортов. Уж к этому-то точно не придерется ни один избирком!

Чем на деле обернется такая информационно-агитационная ущербность, предсказать не трудно - потерей у избирателей интереса к кампании. И из-за этого может снизиться их явка на выборы.

Никто не ратует за превращение агитации в сущую вакханалию, когда на головы горожан обрушиваются буквально потоки всяких фальшивок, мнимых выступлений в поддержку кандидатов и им подобных нечистоплотных пиар-продуктов. Но ведь нехороша и иная крайность, при которой людей вынуждают чаще всего сидеть на очень скудном и крайне невыразительном информационном пайке. Вот об этом бы и подумать нашим уважаемым думцам, которые, введя очень серьезные ограничительные нормы на агитационном "фронте", одновременно решили, что выборы должны быть признаны состоявшимися, если явка избирателей в любой кампании составит не менее 20 процентов. Но, видимо, российские парламентарии таких противоречий в своем законодательном творении не усмотрели.

А вот петербургский горизбирком все эти коллизии волнуют сегодня чрезвычайно: с одной стороны, надо со многочисленными жалобами кандидатов друг на друга и на окружкомы разбираться, с другой - очень не хочется повторные выборы в каких-нибудь округах проводить накануне 300-летия города. А впереди, летом 2004 года, - выборы в местное самоуправление, где тоже 20 процентов явки потребуется. Как говорится, то ли еще будет!